История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

«И последнее. Встречаются подозрительные выражения, которые, по словам самих суфиев, являются «экстатическими высказываниями», и которые вызывают осуждение со стороны ортодоксальных мусульман. Что касается этих высказываний, то следует знать, что справедливым отношением к суфиям было бы признание того факта, что суфии – это люди, которые пребывают вне мира физических ощущений. Ими овладевает вдохновение. В итоге они провозглашают о своем вдохновении такие слова, которые не намеревались произносить.

С человеком, который пребывает вне физического мира чувств, нельзя разговаривать. Человек, который действует под влиянием внешней силы, не отвечает за свои действия, каковы бы они ни были. Считается, что суфии, которые известны своей праведностью и примерным характером, действуют в этом и других отношениях из самых добрых побуждений. Экстатические ощущения очень трудно выразить, поскольку привычных путей их выражения не существует. Таковы были ощущения Язида ал-Бистами и других, подобных ему.

Как бы то ни было, суфии, праведность которых не приобрела широкой известности, заслуживают осуждения за высказывания упомянутого рода, коль скоро мы не можем истолковать их высказывания на основании отсутствующих у нас сведений, чтобы снять всякую вызываемую ими подозрительность.

Более того, суфии, которые не пребывают вне физического мира чувств и позволяют себе экстатические высказывания, не находясь в состоянии вдохновенности, также заслуживают осуждения. Поэтому законоведы и великии суфии решии, что ал-Халладж должен быть казнен, поскольку он изрекал эти выражения, не находясь в экстазе, но вполне владея самим собой. Аллах лучше ведает все сущее[229]».

Думается, однако, что, несмотря на мнение суфиев и ученых о недопустимости разглашения «божественных тайн» науки, философии и мистического переживания «непосвященной толпе», казнь ал-Халладжа все же не имеет оправдания в истории ислама. Пример ал-Халладжа навсегда останется примером мусульманина, который, не отрываясь от основ ислама, все же искал своего собственного пути к Богу и тем самым как бы противопоставлял себя назревающему догматизму общинной религиозной жизни.

Современные ал-Халладжу знатоки и законоведы ислама уже начали сталкиваться с дилеммой, которая через столетие приведет ислам к запрету на самостоятельное суждение в отношении религии и тем самым закрепит многие догматические представления на тысячу лет – до начала XIX века. Как совместить стремление человека жить согласно велению своей религиозной совести с необходимостью уберечь Общину от самой возможности ереси и всегда сопутствующих ей политических потрясений?