История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

«Владимир, отпустив Философа с дарами и с великою честию, собрал Бояр и градских старцев, объявил им предложения Магометан, Иудеев, Католиков, Греков и требовал их совета. «Государь! – сказали Бояре и старцы: – Всякий человек хвалит Веру свою: ежели хочешь избрать лучшую, то пошли умных людей в разные земли испытать, который народ достойнее поклоняется Божеству» – и Великий Князь отправил десять благоразумных мужей для сего испытания. Послы видели в стране Болгаровхрамы скудные, моление унылое, лица печальные; в земле Немецких Католиков богослужение с обрядами, но, по словам летописи, без всякого величия и красоты, наконец, прибыли в Константинополь. Да созерцают они славу Бога нашего! сказал Император и, зная, что грубый ум пленяется более наружным блеском, нежели истинами отвлеченными, приказал вести Послов в Софийскую церковь, где сам Патриарх, облаченный в Святительские ризы, совершал Литургию. Великолепие храма, присутствие всего знаменитого Духовенства Греческого, богатые одежды служебные, убранство олтарей, красота живописи, благоухание фимиама, сладостное пение Клироса, безмолвие народа, священная важность и таинственность обрядов изумили Россиян; им казалось, что сам Всевышний обитает в сем храме и непосредственно с людьми соединяется… Возвратясь в Киев, Послы говорили Князю с презрением о богослужении Магометан, с неуважением о Католическом и с восторгом о Византийском, заключив словами: «Всякий человек, вкусив сладкое, имеет уже отвращение от горького; так и мы, узнав Веру Греков, не хотим иной». Владимир желал еще слышать мнение Бояр и старцев. «Когда бы Закон Греческий, – сказали они, – не был лучше других, то бабка твоя, Ольга, мудрейшая всех людей, не вздумала бы принять его». Великий Князь решился быть Христианином».

Итак, первоначальный «выбор веры», согласно источникам, произошел не по сути вероучения, но по внешним признакам, поскольку, как замечает Н. М. Карамзин, неподготовленный ум «пленяется более наружным блеском, нежели истинами отвлеченными». В этом смысле понятно, что русские послы не увидели в Волжской Булгарии, только еще приступившей к украшению своего государства наподобие архитектурных и культурных образцов саманидской Азии, величия и роскоши, свойственных византийскому богослужению.

Характерно, однако, что первое посольство Владимира было отправлено, согласно летописи, именно к булгарам: очевидно, что отношение Владимира к исламу не было однозначно негативным. Этому можно найти вполне логичные объяснения. Слава мусульманских держав Азии, где набирало силу государство Газневидов, великолепие Багдада и богатство Кира и мусульманской Испании были известны и в Киеве, и только действительная удаленность этих государств от Киевской Руси не давала ее власть имущим возможности убедиться в «победительной силе» ислама собственными глазами. Более того, Владимиру действительно пришлись по душе отсутствие ханжества и практическая жизненность ислама, в котором нет понятия первородного греха, и отношения мужчины и женщины, при условии законности этих отношений, не являются чем-то зазорным, о чем неприлично говорить в связи с верой. По словам С. М. Соловьева,