История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

Мы видим, что многие булгарские ученые занимались медициной и смежными науками, что неудивительно в эпоху ибн Сины, с которым выходцы из Булгара жили и работали бок-о-бок, так же, впрочем, как с Бируни и другими великими учеными саманидского и газневидского Востока. Второе, что мы можем заключить из беглого замечания ал-Гарнати о булгарском кади Якубе ибн Нугмане и его «Истории Булгара», состоит в предположении о состоянии мусульманского богословия и юриспруденции в Волжской Булгарии XI–XII веков. Мы знаем, что учитель булгарского судьи ал-Джувайни был последователем ашаритского учения в богословии (каламе) и одновременно последователем шафиитского толка в исламском праве. Если Якуб ибн Нугман пошел по стопам своего великого учителя, он также был сторонником ашаризма и шафиитом, что говорило бы сразу о двух вещах: об унаследованной из практики Халифата широте юридического мировоззрения и, одновременно, широте богословских взглядов в Волжской Булгарии. О широте этих взглядов свидетельствуют также булгарские сочинения по богословию, ссылки на которое встречаются в произведениях восточных писателей. Среди этих сочинений «Полезные сущности» (Фаваид ал-Джавахир), «Всеобъемлющий» (Джамигъ) и «Путь» (Тарикат) Ходжи Ахмеда Булгари; «Комментарии к древним рукописям по адабу[339]» и «Рисале» Бурханетдина ал-Булгари и другие, в которых отражалась борьба наступающего на исламский мир догматизма с философско-рационалистическим подходом к религиозным вопросам.

Очевидно также, что в Волжской Булгарии XI–XII веков ханафитское право сосуществовало с другими правовыми школами ислама, что проистекало не только из того факта, что булгарские судьи, подобно Якубу ибн Нугману, могли обучаться в шафиитских медресе Востока, но и было естественным отражением торгово-ремесленного характера Северного ислама и булгарского государства, в котором жили и трудились представители многих стран исламского Востока. Среди этих жителей Волжской Булгарии и в среде заезжих купцов были отдельные люди и целые общины со своими шафиитскими, маликитскими и, конечно же, ханбалистскими традициями. Справедливость исламской юриспруденции требовала, чтобы тяжбы и проступки этих людей рассматривались в суде с учетом их собственной юридической культуры и культуры тех стран, откуда они были родом. Таким образом, булгарские судьи обязаны были знать, наряду с ханафитским, и другие юридические течения ислама, хотя можно уверенно предположить, что и в богословско-юридической культуре Волжской Булгарии присутствовали споры и дебаты между сторонниками более широких взглядов на ислам и консерваторами ханбалистского толка. Вышесказанное подтверждается и свидетельствами самого ал-Гарнати, который пишет о схожем с Булгаром-Биляром торговом городе Саксине:

«А в день праздника выносят многочисленные минбары, и каждый эмир молится с многочисленными народностями. И у каждой народности есть кадии, и факихи, и хатибы, и все (они) – толка Абу Ханифы, кроме «магрибинцев», которые толка Малика, иноземцы же толка Шафи’и».

Таким образом, в Поволжье XII века сосуществовали различные толки ислама. Более того, из наблюдений ал-Гарнати следует, что общины складывались по «национальному признаку», так что даже в таком издавна многонациональном, многоязыком и пестром городе, как Саксин, среди мусульман не было «наднационального» единства, которое проявлялось, видимо, только в случае необходимости совместно защищать город или отвечать на другие угрозы извне. Всякое разделение общин на правовые течения и народности могло служить причиной как «национальных», так и идейных трений, однако думается, что значительная удаленность северного мусульманства от основных дебатов эпохи не позволяла этим дебатам приобрести такую же ярую остроту и бескомпромиссность, которой они временами отличались в более древних мусульманских землях.

Судя по бурному развитию цивилизации Северного ислама до монгольского нашествия, схоластические богословские споры еще не были препятствием для развития практических наук и естественно-научных знаний, которые находили свой путь в Волжскую Булгарии и по караванным дорогам, и посредством обмена учеными и образованными людьми между пределами Северного ислама и древним мусульманским Востоком. Известно, что в Волжской Булгарии, помимо медицины и фармакологии, ученые занимались также смежной с этими науками химией, чрезвычайно важной не только для науки врачевания, но и для металлургических процессов, используемых в кузнечном и ювелирном деле, а также в производстве стекла. Археолог и исследователь булгарской культуры и цивилизации Ф. Хузин пишет: