История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

Неизвестно, о каком именно племени ал-Гарнати говорит, что «харадж они платят булгарам», но, скорее всего, он имеет в виду племена муромы или мещеры в бассейне Оки. Интересно другое, что в одном случае, говоря о северных народах, он говорит о налоге «джизья», который платили за покровительство и охрану покоренные народы, а в другом случае – о налоге «харадж», который платили все мусульмане в исламском государстве. Впрочем, быть может, ал-Гарнати и не думал вкладывать в свои термины того значения, которое видится нам. Однако может быть и другое, а именно, то, что испанский путешественник тем самым отличал финские племена муромы, с которыми булгары состояли в давних мирных взаимоотношениях, от племен севера, предков нынешних ханты и манси, с которыми отношения складывались, по-видимому, не всегда гладко. В любом случае, и джизья, и харадж не превышали привычной в этих краях десятины, и потому не могли считаться обременительными.

Однако, сам факт, что булгары собирали налоги с окрестных племен, говорит и о том, что взамен они обязывались защищать эти племена от любых посягательств со стороны других народов, в том числе, со стороны набиравшей силу Владимиро-Суздальской Руси. Если это так, что столкновения Волжской Булгарии с Северо-Восточной Русью могли носить не только характер торговой войны, но и в некотором смысле политический характер, поскольку булгары обязаны были вступиться за племена, находящиеся под их покровительством. Думается, что взятие булгарами Мурома в 1088 году диктовалось как защитой собственных экономических интересов от произвола ушкуйников, так и необходимостью выполнять свои обязательства перед муромой и мещерой, в чьей среде орудовали эти разбойники.

Это предположение наводит нас на вопрос о том, как же функционировало булгарское государство, и какие идеалы оно исповедовало? Об этом на основании подлинных документов эпохи мы поговорим в следующей главе.

Средневековое мусульманское государство: идеал и практика

Очевидно, что сама система государственной бюрократии и государственного управления была во многом заимствована Волжской Булгарией у государств Средней Азии и восточного Ирана. В свою очередь, эти исламские государства унаследовали, как доисламскую персидскую государственно-бюрократическую машину, так и внесли в нее мусульманское начало и мусульманские идеалы государственности.

Каковы же были эти идеалы? Чтобы узнать об этом, мы должны вновь заглянуть на страницы бессмертной «Мукаддимы» ибн Хальдуна, на которых он приводит подлинные документы ранней мусульманской эпохи, когда государственные идеалы ислама еще находились в стадии формирования. Эти документы, сохранившие свою актуальность до времени ибн Хальдуна, то есть, до конца XIV века, были тем более актуальны в описываемое нами время, черпавшее вдохновение и опыт в реальной истории ислама.

Один из этих документов, а именно, напутственное письмо военачальника Тахира бин ал-Хусейна, которое он направил в царствование халифа ал-Мамуна своему сыну Абдулле бин Тахиру по случаю назначения последнего губернатором одной из частей Египта, создан персом, хотя и на арабском языке[345]. Это письмо, написанное в 821 году и ставшее классическим напутствием в делах государственного управления, ибн Хальдун включил во второй том своей «Мукаддимы», переписав его из гораздо более раннего труда ат-Табари. Мы сочли необходимым привести этот документ полностью в том виде, в каком он приводится у ибн Хальдуна, поскольку его духовная ценность в понимании средневекового мусульманского идеала государства чрезвычайно важна: