История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

«в эпоху Аббасидов положение клиентов значительно изменилось к лучшему. В IX и X веках, когда видную политическую роль могли играть даже лица, являвшиеся по своему социальному положению рабами, положение клиента уже ни в коем случае не могло быть унизительным, особенно если его патроном был какой-нибудь знатный вельможа, а тем более сам халиф[102]».

Ибн Фадлан ко времени своего путешествия в Булгар был, скорее всего, уже зрелым, хотя и нестарым еще человеком. Так что его молодость приходилась, скорее всего, на последнее десятилетие IX века, когда у власти стоял халиф ал-Мутадид, который занимал пост повелителя правоверных с 892 по 902 год. В годы правления следующего халифа, ал-Муктафи (902–908), один из новообращенных греков Лев командовал целым рядом мусульманских морских рейдов на берега Византии во главе флотилии из 54 военных судов[103]. О положении «мавали» в это период И. М. Фильштинский в своей книге «История арабов и Халифата, 750-1517» говорит:

«Еще предшественники ал-Мутадида завели обыкновение привлекать на государственную службу образованных людей из числа перешедших в ислам христиан. Например, ал-Муваффак (брат предыдущего халифа и фактический руководитель государства) принял на службу некоего Саида ибн Махлада из христиан-несторианцев, который потянул за собой множество катибов (писцов) из числа его бывших единоверцев. И хотя через некоторое время Саид ибн Махлад был отстранен от должности за какие-то провинности, традиция привлечения на государственную службу иноверцев сохранялась. Особенно часто их использовали тюркские эмиры, не страдавшие чрезмерным религиозным пуританизмом и ценившие опытных катибов[104]».

То, что выбор секретаря посольства пал на ибн Фадлана, говорит как об уровне доверия ему со стороны багдадского правительства, так и о его мастерском владении пером, которое очевидно всякому, кто читает его путевой отчет. Если он и был новообращенным, что нельзя считать научно доказанным фактом, то его обращение свершилось, видимо, очень рано, так как на страницах своих путевых заметок он выступает как истый мусульманин, который не только знает ислам, но и умеет объяснить свою веру другим людям. Что же касается его возможного греческого происхождения, то и в этом нет ничего удивительного, поскольку сам правящий халиф ал-Муктадир был сыном гречанки, так же, как и другой халиф, ал-Мустакфи (944–946), тогда как мать следующего после ал-Мустакфи халифа, ал-Мути (946–974), была славянкой.

Если ибн Фадлан действительно был греком хотя бы отчасти, то царственная мать ал-Муктадира, влиятельная Шагиб-Саида, вполне могла оказывать ему особое покровительство.

Но каково бы ни было в действительности происхождение ибн Фадлана, судьба ему выпала не из легких. Аббасидский Халифат уже приближался к своему закату, и это отражалось как на политической стабильности внутри великой мусульманской империи, так и на личностях халифов X века.

Халиф ал-Муктадир Биллах взошел на багдадский трон еще ребенком в атмосфере дворцовых интриг и заговоров. Как говорит А. Мец,

«это был тринадцатилетний малчик, вся радость жизни для которого заключалась в том, что его избавили от необходимости ходить в школу[105]».

Вначале от его имени Халифатом правил опекунский совет, в который входили его мать-гречанка Шагиб, один из дядей и несколько главных сановников государства. Как писали современники, правление халифа ал-Муктадира было разрушительным для государства, и все достижения двух его предшественников были сведены на нет дворцовыми интригами и финансовыми махинациями.