История российского терроризма

«Тайные договоры французской республики, Англии и прочей демократии нам воочию доказали сущность и подоплеку...»

Выступив, Ленин поспешил к автомобилю. Многие бросились к нему, но вовсе не с восторгами. Женщины жаловались на заградотряды: отбирают продукты. Ленин слушал молча, явно недовольный задержкой. В этот момент прозвучали выстрелы. Ленин упал. Люди в панике бросились прочь.

Вот что показывал на следствии помощник комиссара пехотной дивизии Батулин, тоже бывший на митинге:

«Подойдя к автомобилю, на котором должен был уехать тов. Ленин, я услышал три резких сухих звука, которые принял за обыкновенные моторные звуки. Вслед за этими звуками я увидел толпу, разбегавшуюся в разные стороны, и тов. Ленина, неподвижно лежавшего лицом к земле. Я понял, что на жизнь Ленина совершено покушение. Человека, стрелявшего в него, я не видел. Я не растерялся и закричал: «Держите убийцу товарища Ленина!» И с этими криками выбежал на Серпуховку, по которой одиночным порядком и группами бежали в различном направлении перепуганные выстрелами в общей сумятице люди... Добежав до так называемой «стрелки» на Серпуховке, я увидел двух девушек, которые, по моему мнению, бежали потому, что позади них бежал я и другие люди.

В это время позади себя, около дерева, я увидел с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом остановила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала. На эти слова она отвечала: «А зачем вам это нужно?» Тогда я, обыскав ее карманы и взяв портфель и зонтик, предложил идти за мной. В дороге я ее спросил, чуя в ней лицо, покушавшееся на товарища Ленина: «Зачем вы стреляли в товарища Ленина?». Она ответила: «А зачем вам это нужно знать?» Это меня окончательно убедило в покушении женщины на товарища Ленина... В военном комиссариате Замоскворецкого района эта задержанная мною женщина на допросе назвала себя Каплан и призналась в покушении...»

Одна пуля раздробила Ленину плечевую кость, другая вошла сзади со стороны лопатки, пробила легкое и засела спереди шеи под кожей.

Начались допросы Фанни Каплан — вечером, ночью, потом назавтра. Допрашивали по отдельности заместитель Дзержинского Петерс, председатель московского ревтрибунала Дьяконов, чекисты Скрипник, Кингисепп, нарком юстиции Курский.

Фанни Каплан родилась в 1886 г. на Волыни в семье раввина. В 1911 г. семья уехала в Америку, Фанни осталась. Уже в восемнадцать лет она была членом киевской анархистской организации. В 1906 г. ее судит военно-полевой суд. Характеристика Фанни выглядит так: еврейка, 20 лет, без определенных занятий, личной собственности не имеет, при себе денег один рубль.

За изготовление, хранение и ношение взрывчатых веществ «с противной государственной безопасности и общественному спокойствию целью» ее лишили всех прав состояния и сослали в каторжные работы без срока.

«Я готова пожертвовать собой для воли и счастья народа!» — заявила Каплан на суде.

Начальнику этапа было рекомендовано приглядывать за осужденной особой, как говорится, неадекватного поведения.

Отправили ее в Забайкалье. Ни одной просьбы о помиловании Каплан не написала. Болела, несколько раз лежала в больнице. Слепла на истерической почве — так указано в медзаключении. Читала она с лупой.

Срок ей сократили до двадцати лет. Но грянула Февральская революция, и Каплан вышла на свободу. На каторгу она попала анархисткой, но знакомство с Марией Спиридоновой и Анной Пигит сделало из нее истовую социал-революционерку.

После каторги Фанни месяц жила в Москве у Пигит, потом лечилась в Крыму в санатории для политкаторжан. Она осталась в Симферополе заведовать курсами подготовки работников волостных земств. Октябрьскую революцию Каплан приняла враждебно. Как все социалисты-революционеры, она была за Учредительное собрание, против мира с Германией. На крымских митингах она называла Ленина немецким шпионом.

Еще в санатории Каплан познакомилась с младшим братом Ленина Дмитрием Ульяновым. Тот помог ей с устройством на работу, а потом с поездкой в Москву.

К тому времени, в начале 1918 г., партия правых эсеров не была еще официально запрещена, но многих ее активистов арестовали. Закрыли газеты. Большевики действовали силой. Ленин для эсеров был душителем свободы почище самодержавия.

Врач Б. Вейстрод:

«Владимир Ильич сам ясно сознавал свое тяжелое положение, когда он, попросив остальных врачей выйти, задал мне вопрос:

—Вы коммунист?

Получив утвердительный ответ, он продолжал:

—Скажите мне откровенно, скоро ли конец? Если да, то мне нужно кое с кем поговорить.

Я успокоил Владимира Ильича, но он все же взял с меня слово, что если дело дойдет до развязки, то я должен его предупредить...»

В. Бонч-Бруевич:

«Поздно ночью пришел тов. Козловский, которому как члену коллегии комиссариата юстиции было поручено произвести первый допрос эсерки Каплан, поднявшей руку на вождя всемирного революционного пролетариата.