История Рунного посоха

– Должен признать, я было забеспокоился, – кивнул Д’Аверк, – но им, похоже, запретили бесчинствовать. Они в Карпатии для того, чтобы убедить местных жителей, как прекрасно правление Темной Империи. Похоже, король Карпатии принимает кого-то из гранбретанских шишек. Обычные приемы: золото прежде насилия. Они задали мне несколько вопросов, но ничего не заподозрили. Сказали, воюют в Шекии, почти подчинили страну за исключением пары крупных городов.

– А о нас ты ничего не сказал?

– Нет, конечно.

Немного успокоенный, Хоукмун расслабился.

Д’Аверк поднял и встряхнул ткань, в которую были увязаны покупки.

– Смотрите, четыре плаща с капюшонами. Они прекрасно скрывают лица, в таких здесь ходят монахи. А примерно в дне пути, на юге, есть город побольше, и там продают лошадей. Можем пойти туда завтра и купить. Разве не прекрасная мысль?

Хоукмун медленно кивнул.

– Верно. Лошади нам нужны.

Город назывался Зорванеми, и здесь было полным-полно народу, собравшегося на торги. Прямо за главными воротами располагалась площадь, где продавались самые разные лошади, от породистых скакунов до крестьянских кляч.

Путники поздновато добрались до города – наступил вечер, торговля закончилась – и потому отправились на постоялый двор на краю города, поближе к рыночной площади, чтобы рано утром купить то, что нужно, и сразу уехать. Повсюду им попадались солдаты Темной Империи, однако те не обращали никакого внимания на монахов: здесь хватало посланцев от самых разных монастырей, и люди в рясах никого не интересовали.

Оказавшись в натопленном общем зале постоялого двора, они заказали вина и еды и сверились с купленной картой, обсуждая вполголоса свой дальнейший путь на юг Франции.

Чуть позже дверь таверны рывком распахнулась, впустив холодный ночной воздух. За звуками разговоров и взрывами смеха они услышали, как сиплый мужской голос потребовал вина для себя и товарищей, заявив хозяину, что всем им нужны еще и женщины.

Хоукмун поднял глаза на вошедших и тут же насторожился. Эти солдаты относились к ордену Кабана, к которому когда-то принадлежал и Д’Аверк. Приземистые, в тяжелых доспехах и шлемах-масках, в полумраке таверны они выглядели точь-в-точь как животные, которых они изображали: как будто толпа свиней выучилась болтать и ходить на задних ногах.

Хозяин таверны явно разнервничался и несколько раз откашлялся перед тем, как спросить, какого вина им угодно.

– Покрепче и побольше, – рявкнул командир Кабанов. – И то же самое касается женщин. Где ваши бабы? Надеюсь, они красивее, чем ваши клячи. Пошевеливайся, старик. Мы весь день скупали коней, помогая городу, – теперь очередь города оказать нам любезность.

Кабаны явно явились сюда, чтобы приобрести лошадей для нужд армии Темной Империи – может быть, для завоевания Шекии, граница с которой проходила совсем близко.

Хоукмун, Иссельда, Оладан и Д’Аверк пониже опустили капюшоны и пили вино, не поднимая головы.

Посетителей таверны обслуживали три девушки, двое мужчин и сам хозяин. Когда одна из девушек проходила мимо командира Кабанов, он схватил ее и прижался к ее щеке рылом своей маски.

– Ну же, девочка, подари поцелуй старому хряку!

Девушка попыталась высвободиться, но гранбретанец держал крепко. В таверне повисло напряженное молчание.

– Пошли со мной, – продолжал тот. – Я сегодня веселый.

– Нет, пожалуйста, отпусти, – взмолилась девушка. – Я выхожу замуж на следующей неделе.

– Замуж? – загоготал солдат. – Отлично, я научу тебя паре трюков, а ты потом научишь мужа.

Девушка завизжала, продолжая, отбиваться. Никто в таверне не двинулся с места.

– Пошли, – сипло приказал солдат. – На улицу…

– Нет, – плакала девушка. – Не пойду, только с мужем.

– Всего-то? – захохотал Кабан. – Ну так что ж, я женюсь на тебе, если ты так хочешь. – Он вдруг развернулся и поглядел на четверых сидевших в темном углу. – Вы, что ли, святые отцы? Пусть один из вас нас поженит. – И не успел Хоукмун понять, что происходит, как тот уже схватил Иссельду, сидевшую на краю скамьи, и рывком поставил на ноги. – Жени нас, святой отец, или… клянусь Рунным посохом! Да что ты за монах?

От резкого движения капюшон Иссельды упал, открыв всем взглядам ее прекрасные волосы.

Хоукмун вскочил, обнажая меч, до того укрытый под рясой. Ничего не оставалось – придется драться. Оладан с Д’Аверком тоже поднялись.

Солдат был пьян и застигнут врасплох, как и его товарищи, – в этом и состояло единственное преимущество отряда Хоукмуна. Клинок, скользнув между нагрудником и оплечьем, убил командира Кабанов раньше, чем тот успел обнажить меч. Оладан полоснул одного из солдат по плохо защищенным ногам, уронив его на пол. Д’Аверку удалось отсечь еще одному, успевшему снять латные перчатки, кисть руки.

Теперь они сражались, мечась по всей общей зале, а остальные посетители спешно кинулись к лестницам и дверям. Многие столпились вверху, на галерее, наблюдая за боем.

Оладан, которому было неудобно сражаться мечом в узкой комнате, запрыгнул на спину крупному противнику и попытался ткнуть его кинжалом в глазницу маски, пока тот неуклюже силился стряхнуть его, сражаясь почти вслепую.