История русских крепких питей: Книга-справочник по основным вопросам истории винокурения

Но начиная с первой половины XIX века по причинам, которые еще ждут своего логического объяснения, в бытовом языке слово «водка» постепенно стало приобретать значение крепкого спиртного напитка вообще. В художественной литературе одним из первых эту тенденцию отразил М. Ю. Лермонтов. В его «Герое нашего времени», написанном в 1838–1840 гг., штабс-капитан сетует: «Ведь этакий народ! – сказал он, – и хлеба по-русски назвать не умеет, а выучил: „Офицер, дай на водку!“ Уж татары по мне лучше: те хоть непьющие…». Водка во все времена была дорогим напитком, недоступным простому народу, и в данном контексте бедные осетины, несомненно, просили на простое вино. Правда, в данном случае могло быть и другое объяснение. На Кавказе основная масса крепких напитков делалась из винограда и фруктов, и эти напитки назывались (в том числе и законодательно) водками. Так что вполне возможно, что осетины просили денег на свой местный напиток, который офицеры, а вслед за ними и местное население, называли водками. К концу XIX века это новое значение слова «водка» стало совершенно обыденным. Дошло до того, что в уважаемом словаре Брокгауза и Ефрона в статье «Водка» автор И. И. Канонников дает собственное бытовое представление: «Под названием водки разумеют смесь обыкновенно винного (этилового) спирта (алкоголя) и воды, содержащую определенное количество первого, обыкновенно 40 % по объему» [426]. Это определение в корне отличается от официально принятого в то время. Напомним, что водочными изделиями признавались только «напитки, приготовляемые из спирта произвольной крепости, содержащие различные посторонние вещества, не свойственные спирту как продукту винокуренного производства и искусственно добавляемые в напитки при их изготовлении…» [165]. Получилось, что уважаемое издание полностью проигнорировало официальное определение, отдав предпочтение бытовому вульгаризму.

Более того, водками стали называть не только отечественные напитки, но и все зарубежные. Профессор Фридман в очень интересной и познавательной книге, написанной им в 1914 г. и посвященной зарубежному опыту введения питейной монополии, рассказывая о напитках Франции, Германии, Швейцарии и других стран Европы, все их, без исключения, называет водками [427]. И вот что удивительно: ведь тот же Канонников, приходя в ресторацию и заказывая водочку, отлично знал, что официант не принесет ему «смесь обыкновенно винного (этилового) спирта (алкоголя) и воды», а обязательно уточнит, какую водку клиент желает – английскую горькую, шустовскую рябиновую или зубровку (список взят из книги Гиляровского «Москва и москвичи») [428].