История русских обителей Афона в XIX–XX веках

В соответствии со всем вышесказанным русские келлиоты просили политиков поддержать следующее изменение устройства афонской жизни:

1. Признать Афон нейтральной территорией под покровительством России и балканских государств. (Что как нельзя лучше в сложившейся ситуации соответствует духовному назначению Афона как удела Божией Матери, то есть общеправославной святыни.) Это означало, что Афон должен стать автономной административной единицей, имеющей внутреннее самоуправление, при этом за монахами сохраняется их первоначальное подданство. Фактически это возврат к положению Афона в составе Османской империи. Если Святая Гора тогда формально и являлась территорией Турции, то фактически турецкие чиновники не вмешивались во внутренние дела афонских монахов.

2. Предоставить Афону внутреннее самоуправление, собственную администрацию и суд на основах, выработанных представителями православных держав.

3. Собрание Святой Горы составить из представителей не одних монастырей, а всех иноков, причем каждые 200 или 250 иноков должны посылать одного представителя. (Тут надо заметить, что лучше вернуться к Проту и Протату.)

4. Выработать свод афонских законов.

5. Отделить дела гражданские и уголовные от дел духовных.

6. Земельные участки, проданные монастырями, сделать полной собственностью покупателей.

7. Отменить несправедливую форму владения на Афоне со всеми ее последствиями.

Русские монахи также обращались и к российскому МИДу и выдвигали еще и следующие требования:

1. Придать официальный статус русской монашеской общине в лице «Объединенного братства русского святогорского монашества» и взять ее под покровительство русского правительства, для чего создать специальное правительственное учреждение по связям с русской афонской общиной.

2. С точки зрения внешнего церковного управления оставить Афон в ведении Константинопольского Патриарха, а для русского монашества учредить специальную епископскую кафедру. (Разумнее было говорить о русском викарии, подчиненном Константинопольскому Патриарху. Хотя в действительности ни в том, ни в другом не было особой необходимости.)

3. Вернуть русскому Пантелеймонову монастырю все захваченные у него земли и возвести его в ранг Лавры. (Никакого особого ранга Лавры на Афоне нет. Подобное требование могло только больше разозлить греков, но реально ничего не дало бы.)

Возвести Андреевский и Ильинский скиты в ранг монастырей, а крупнейшие русские келльи – в ранг скитов. Ограничить вывоз леса с Афона, урегулировать пользование водными источниками, снять ограничения на пользование камнем и песком.

4. Защитить имущественные права русских келлиотов и каливитов.

5. Разрешить строительство пристаней крупным русским обителям, а пристань Дафни сделать доступной для всех афонских обителей.

6. Предоставить русским обителям возможность построить свой склад и освободить их от таможенных пошлин.

7. Дать возможность русским обителям организовать духовную школу для молодых иноков.

8. Регламентировать взимание налогов.

9. Сохранить на Афоне русскую почту.

Нужно отметить, что келлиоты предлагали сделать собственником земли не отдельный монастырь, попавший в особый список, а все афонское монашество. Странно делить Удел Божией Матери на наделы и сдавать их в аренду.

В заключение приведем аргумент, перечеркивающий всю нелепую систему подчинения келлий монастырям. Так, по этой системе многие келлиоты-схимонахи, проведшие на Афоне не один десяток лет, должны были подчиняться прихотям новоначальных и даже рясофорных послушников. Денежный мешок открывал путь к власти в идиоритмических монастырях, поэтому частенько у власти оказывались недавно постриженные или даже еще не постриженные в схиму монахи. Келлиоты приводят пример: случай в Лавре, когда первым эпитропом в ней стал некто о. Александр, рясофорный монах[195].

Разумеется, заявление русских монахов не оставили без внимания и направили в Лондон документ с громким названием: «Меморандум греческих монахов Лондонской конференции». Профессор Троицкий уделяет много внимания критике этого возмутительного документа. Можно назвать его саморазоблачением. Состоял этот документ из 17 глав и датирован 26–28 сентября 1913 г. С богословской и исторической точки зрения содержание этого документа малоинтересно, но он является свидетельством о духовном состоянии греческого монашества в то время. Поправимся: вождей греческого монашества. Начинается документ с откровенного лукавства. Зная, что представители неправославных стран слабо разбираются в церковных канонах, националисты приводят множество ссылок на каноны, к делу не имеющие никакого отношения. Опытный канонист Троицкий пишет: «Ссылки на каноны – есть лишь ширмы для чисто политических и корыстных вожделений, и ширмами этими авторы пользуются тем беззастенчивее, что убеждены в неведении адресатов и рассчитывали, что проверки не будет»[196].