История русского языка в рассказах

Изменения касаются не просто отдельных слов — отдельное слово никогда само по себе не стало бы изменяться и вообще не могло бы измениться. Слово — это ведь условный знак. Изменяется не отдельный знак, а сразу целые группы знаков, связанных общей системой. В самом деле, если в древности слово доить входило в одну группу, а теперь, слегка изменив свое значение и правила сочетания с другими словами, связано совсем с иной группой слов русского языка, ясно, что прежнее, древнее соотношение слов распалось, видоизменилось, стало другим.

В современном словаре мы находим много слов, которые кажутся одинокими в словарном море, случайными сочетаниями звуков, которыми к тому же и редко пользуются. Вот одно из них — кляп.

Хорошее и звонкое слово, но часто ли оно нам нужно? Слово короткое, но в толковом словаре русского языка объясняется длинно: ‘кусок дерева или тряпка, насильно всовываемая в рот для предупреждения крика или кусания’. Вот как: кусок дерева в рот, чтобы не кусался. Ну, понятно, при этом нужно руки связать, чтобы не пытался выдернуть кляп, и за волосы держать. Но словарь этих подробностей уже не отмечает. Оно и понятно: словарь, а не инструкция. А нам и того меньше нужно, всего лишь опорные части словарного описания: ‘кусок дерева... насильно.., в отверстие... закрыть (согнув)...’

Если вы внимательно всмотритесь в этот пунктирный набросок, то за ним, за его многоточиями вы увидите сложную историю слова, его прежние значения, его постепенное и неуклонное движение к современному короткому кляп, потому что, если слово остается в одиночестве, постепенно растеряв все свое обширное семейство, в нем, свернувшись пружиной, сохраняются до лучших времен все возможные в прошлом значения и оттенки. И когда понадобится, эта пружина может развернуться новым соцветием слов. Если подобные корни вы назовете лексическими консерватами (все-таки лучше, чем «консервы») — это будет точно.

Вот каким образом эта пружина свертывалась. Есть какие-то связи между корнями -кляп- и -кляч-. Во многих славянских языках (и в русском также) они дают одинаковую россыпь значений. Например, наша кляча по-польски звучит кленпа (похоже на кляпа). Общее значение слов с этими корнями — ‘согнутый (насильно)’, это значение можно заметить и в диалектных русских словах. Илья Муромец, если вы помните, одного из своих противников повстречал у тое у березы у покляпыя — ‘у согнутой, искривленной березы’. Та же самая кляпа, она же и кляча.

В говорах, а еще больше в старых памятниках, есть и более близкие родственники кляпа: кляпец ‘ловушка, западня’ — то же самое: ‘кусок дерева... в отверстие... закрыть...’. Кляпыш — ‘деревянная пуговица на древних кафтанах’ с тем же самым общим значением корня. Раньше кляпышем называли еще плод миндаля, он похож на такую деревянную пуговицу. А кляпиной называли кривое дерево. И т. д.

Так изменяются слова — истончаются до предела, уходят из языка, подобно тому как уходят из речи обычные для этих слов контексты. Устаревая, значения слова одно за другим медленно, но верно устраняются.

Рассказ десятый О ТОМ, СКОЛЬКО РУССКИХ СЛОВ И КАКИЕ ИЗ НИХ РУССКИЕ

Для многих людей слова — это и есть язык. Если много слов, язык богатый и хороший, мало — совсем наоборот.

Много ли слов в русском языке?

А это как считать. Кому и двухсот слов хватит на целую жизнь, а другим нужно побольше. Если считать все слова, которые, постепенно накапливаясь, составили в конце концов лексикон русского языка, их окажется около миллиона. Судите сами: слов современного русского литературного языка около 150 тысяч, кроме того, диалекты имеют около 200 000 слов (или новых значений литературных слов), да иностранных слов собралось около 30 000, да новых слов и значений около 5000, и число их все время прибывает. Добавьте сюда научные термины, слова специальных языков (жаргоны) — около 10 000 за все время их существования, — и устаревшие слова церковнославянского языка, которые мы используем по разному поводу и случаю, — еще несколько тысяч, и в историческом словаре утраченных теперь и позабытых слов около 30 000, и словарь собственных имен и прозвищ (включая самые невероятные), если бы их собрали полностью, содержал бы за 25 000 слов, и разные случайные слова-однодневки, которые в разговоре мы составляем каждый день и тут же забываем, и разные уменьшительно-ласкательные и увеличительно-уничижительные, и прочие слова с суффиксами, которые обычно не попадают в словари... Так и окажется, что в нашем распоряжении как раз почти миллион слов или во всяком случае их особых, каждый раз новых значений. Конечно, если со знанием дела «отжать» эту массу и дать полный словарь русского языка, миллиона не будет, но все-таки много, очень много. Больше, чем нужно, чтобы написать «Войну и мир» или «всего Пушкина».