От гигантского толчка петровских реформ пробудились мирно спавшие в русском народе силы и способности. Все пришло в движение – добровольное и вынужденное. Диковинки новой культуры распаляли народное воображение. Простой мужик Софрон строил аэроплан в виде журавлиных крыльев, царю подносились смелые проекты всевозможных реформ, введения новых налогов и т. п. В этом оживлении и надо искать, прежде всего, объяснений той изумительной быстроте, с какой усваивались русскими приемы европейского искусства, несмотря на целый ряд других причин, тормозивших развитие художеств.
Козаков и Баженов в архитектуре, Левицкий и Боровиковский в живописи, Шубин и Козловский в скульптуре не только жадно впивали в себя живые соки новой культуры, но уже явились ее истолкователями, выразителями сложных идеалов своей эпохи, основателями нового русского искусства.
Правда, русское искусство в XVIII веке утратило свой всенародный характер, перестало быть равно близким и понятным дворянину и крепостному. Но это являлось неизбежным историческим следствием всего хода русской государственной и общественной жизни. Этот разрыв явственно намечался уже за последнюю четверть XVII века, по мере того, как уклад жизни богатых классов все более удалялся от первобытной простоты, объединявшей некогда жизненные потребности и эстетические взгляды верхов и низов общества. Искусство, естественно, должно было видоизмениться, приспособиться ко вкусам правящих классов, способных предъявлять более серьезный и широкий спрос на его произведения. Вкусы же правящих классов воспитывались исключительно на художественных произведениях Западной Европы и требовали от русских мастеров творчества в том же иноземном духе. Связь искусства с родною почвой порвалась на целые десятилетия, но за это время русское искусство в совершенстве овладело своим «разговорным языком», научилось технике. Когда же в шестидесятых годах XIX века, после падения крепостного права, начался процесс сближения верхов и низов русского общества – демократизировалось до известной степени и искусство, возвращаясь к родной почве.