История Русской армии. Часть 3. 1881–1915 гг.

Заносчивый тон Центральных держав и призрак войны, вставший на западной границе, весьма способствовали отрезвлению русского общества. Застигнутая врасплох Россия должна была примириться с совершившимся фактом: военный министр генерал Редигер[95] имел мужество заявить, что воевать мы еще совершенно не в состоянии. В результате этого кризиса произошли значительные перемены в правительстве. Ничтожного Извольского заменил Сазонов[96], до того посол в Лондоне, человек способный, но легкомысленный, страстный англоман, ставший покорным инструментом в руках лондонского кабинета. Вся русская политика направлялась Сазоновым обязательно так, чтобы в Лондоне остались нами довольны. Это преклонение перед Англией носило прямо нелепый характер, тем более, что оно имело тенденцию обесценивать все русское.

Узнав в день объявления войны 1914 года о том, что петербургская толпа сожгла здание германского посольства, Сазонов пришел в отчаяние. Он вообразил, что, узнав о таком варварском поступке отсталой и дикой русской нации, просвещенное британское общественное мнение с негодованием отвернется от нас, и Россия погибнет. В такой тревоге он пробыл четыре дня, пока не было восстановлено сообщение с Лондоном. Англия успела тем временем объявить войну Германии – и первая телеграмма нашего посла графа Бенкендорфа сообщила Сазонову, что здание германского посольства разгромлено лондонской толпой.

Не без влияния Англии был взят курс на сближение с Японией. Токийский кабинет был, впрочем, больше нас заинтересован в установлении этих дружественных отношений, подготавливая аннексию Кореи. В результате состоявшегося в 1910 году русско-японского соглашения мы могли быть спокойны за наши дальневосточные владения и располагать сибирскими корпусами на западной границе как нам заблагорассудится. Русско-японское соглашение было заключено ездившим в Петербург японским Бисмарком маркизом Ито. На обратном пути из России на вокзале в Харбине Ито был застрелен фанатиком корейцем.

Подлинно блестящим успехом нашей дипломатии при Сазонове следует считать заключенный в Петербурге летом 1912 года союз балканских государств Сербии, Болгарии, Греции и Черногории под верховным покровительством Императора Всероссийского. Целью союза было освобождение от турецкого ига балканских христиан Старой Сербии, Македонии, Фракии и Эпира. Разгром Турции (вовлеченной с 1908 года Энвером[97] в орбиту германской политики) и усиление балканских славянских держав должны были положить предел австро-германским проискам на Балканах.

В октябре 1912 года Балканы вспыхнули как порох. Предводительствуемые престолонаследником Александром, сербы разгромили главную турецкую армию у Куманова и доконали ее окончательно у Битоля, закончив всю кампанию в две недели этим громовым ударом и отомстив за Косово Поле. Однако болгары, несмотря на победы генерала Радко-Дмитриева[98] под Лозенградом и Люле Бургасом, были остановлены под стенами Адрианополя, где их затем выручили сербы. Тем временем греки взяли Салоники, черногорцы осадили Скутари – и Турция запросила аман.

Такой оборот дела чрезвычайно встревожил Германию и Австро-Венгрию, решивших немедленно же перессорить между собой победителей и разрушить торжество ненавистного им панславизма. В Софии происки их увенчались полным успехом, и подстрекаемая Германией и Австро-Венгрией Болгария предъявила совершенно непомерные требования, на которые никак не могли согласиться Сербия и Греция. Император Всероссийский предложил тогда свое посредничество, предусмотренное Петербургским протоколом, но оно было в дерзкой форме отвергнуто Болгарией, окончательно пошедшей по германской указке. Тогда во Второй Балканской войне (июнь 1913 года) Сербия и Греция силою оружия заставили болгар считаться с собой. К ним присоединилась и Румыния, отхватившая себе кусок северо-западной Болгарии с Силистрией. Воспользовавшись этой усобицей, Турция отобрала назад Фракию с Адрианополем. Вчерашние союзники стали заклятыми врагами. Вся работа русской дипломатии пошла прахом.

Балканские войны 1912–1913 годов имели огромное значение для мировой политики. С лета 1913 года Болгарию можно было рассматривать политически как двадцать седьмое государство Германской империи. Ненависть к Сербии определила всю болгарскую политику.