История русской армии. Славные военные традиции российских и советских полководцев

По настоянию Александра Шварценберг выдвигается к Сене, тогда как 3000 казаков Платова брошены на Фонтенбло. Но Наполеон разворачивает войска против Шварценберга. 17-го русский авангард армии Шварценберга рассеян, 16-го в Монтеро Наполеон разбивает вюртембержцев. Шварценберг, хотя и имеет подавляющее численное преимущество, отступает. 25-го на военном совете принимается решение об общем отступлении. И тут вмешивается Александр, угрожающий покинуть союзные войска и наступать на Париж с одной русской армией. Испуганный король Пруссии предоставляет свою армию в распоряжение царя. Император Франц вынужден уступить. Принимается решение о наступлении по Парижской дороге, но 8 марта Наполеон проводит мощную атаку под Краоном. Из 100 тыс. человек, находящихся в его распоряжении, Блюхер вводит в бой только 20 тыс. русских. Воронцов удерживает Краонские высоты, несет тяжелые потери и организует памятное отступление к Лану, где соединяется с пруссаками. Шварценберг топчется на месте. Разъяренный Александр приказывает ему выступать, но 20 и 21 марта при Арси-сюр-Об 8000 французов останавливают продвижение 60 тыс. союзников. 24-го их две армии вновь соединяются в Витри. Чтобы отвлечь их от Парижа, Наполеон пытается увести их за собой и отходит к Бар-сюр-Об.

Александр извещен об этом казачьим офицером. Через несколько минут ему приносят перехваченное письмо Наполеона Марии-Луизе, из которого союзникам становятся ясны замыслы императора. Дорога на Париж свободна. Тогда Александр отдает приказ выступать на Париж, не обращая внимания на главные силы под командованием Наполеона. 25–26 марта союзники сталкиваются при Фер-Шампенуаз с Мармоном и Мортье. Атака русской гвардейской кавалерии рассеивает каре дивизий Пакто и Аме. Решимость юных французских солдат стоять до последнего вызывает ярость русских кавалеристов и жалость Александра. Рискуя жизнью, он бросается в гущу схватки. «Я хочу спасти этих детей!» И действительно, он их спасает. 29-го союзники подходят к Парижу. 30-го 45 тыс. французов и 100 тыс. союзников сходятся в ожесточенном сражении. Главную атаку наносит центр союзников. Русские корпуса Раевского и Евгения Вюртембергского атакуют Бельвильские высоты, тогда как Воронцов захватывает заставу Ла-Вийет и продвигается до заставы Сен-Мартен. Со своей стороны Ланжерон после кровопролитного штурма овладевает Монмартром. В 17 ч подписано перемирие, французские войска покидают столицу. Кровавый день 30 марта стоил жизни 4000 французов и 8400 союзников, из которых 6000 — русские. «Большие потери объясняются отсутствием какого бы то ни было взаимодействия при атаках» (Орлов). Первая забота царя — защитить мирное население от солдатни. «Командующим корпусами были отданы самые четкие и строгие приказы не штурмовать баррикады. Российский император объявлял их ответственными, если хотя бы один их солдат войдет в Париж» (Анри Уссэ). 31 марта союзные войска, во главе которых гвардейские казаки, входят в Париж. Все русские, бывшие свидетелями этого, говорят о восторженном приеме, уготованном Александру, возможно, роялистами; один из них бросается к царю: «Мы так долго ждали прибытия вашего величества». — «Я бы ранее к вам прибыл, но меня задержала храбрость ваших войск», — отвечает Александр. Гарцующему рядом с ним генералу Ермолову царь говорит: «Ну, Алексей Петрович, что теперь скажут обо мне в Петербурге? Было время, когда меня там принимали за простачка, игрушку в руках Наполеона». «Наш въезд в Париж был торжественным, — пишет Александр, — но моя душа испытывала другую радость. Она таяла, если можно так выразиться, от бесконечной признательности Создателю. Мое сердце горячо желало доверить Господу все мои чувства, я хотел причаститься».

Александр удивляет всех своей доброжелательностью в отношении побежденных. Он принимает маршалов Наполеона. «Король Пруссии заговорил первым, чтобы сказать нам, что мы — несчастье Европы. Император Александр поспешил вмешаться: „Брат мой, сейчас не время вспоминать прошлое“. Он горячо и в рыцарственной манере выразил свое восхищение французской армией, громкой славой, которой она себя покрыла, и добавил, что на страну не будет наложено никакой военной контрибуции» (Макдональд).