История русской армии. Том первый

Только к полудню собрались войска в д. Паникс, а после небольшого привала перешли в Иланце. Здесь стоял Линкен; Ауфенберг был у Кура, Елачич и Петраш растянулись от Кура до Боденского озера. Грозный снеговой хребет прикрыл союзников от неприятеля. В Иланце наши обогрелись, а на следующий день в Куре нашли обильные запасы. Мгновенно все оживились; усталость и страдания были отринуты; раздалась веселая русская песня, слышались шутки.

Швейцарский поход был кончен. Из 20 тысяч человек, выступивших из Италии, в Кур пришло около 15 тысяч. Более 1600 человек были убиты, упали в пропасти и замерзли, 3500 человек ранены, — но ни одного отставшего. Масена говорил впоследствии, что за один этот поход он отдал бы все свои 48 походов.

Возвращение Суворова в Россию.Европа следила за Швейцарским походом с замиранием сердца, а когда в конце октября были получены верные сведения об исходе похода, то ликованию русского общества не было конца. «Побеждая всюду и во всю жизнь вашу врагов отечества, — писал Государь, — недоставало вам одного рода славы — преодолеть и самую природу; но вы и над нею одержали ныне верх».

29 октября Суворову пожаловано звание генералиссимуса, и Военной коллегии повелено вести с ним переписку не указами, а сообщениями.

О чем же думал сам великий полководец в это время? Еще из д. Паникс послал он эрцгерцогу Карлу свои предложения о новом вторжении в Швейцарию. Но судьба решила иначе: Суворов вынужден был ехать в Россию. Всюду по пути его встречали толпами, выказывая знаки удивления, уважения, благоговения.

Но с выездом из Праги [59]у Суворова появились признаки болезни, от которой он скончался. Он плохо себя чувствовал еще в Кончанском. Назначение в Италию подняло и дух, и тело. Но в Италии и особенно в Швейцарии здоровье опять пошатнулось. Общенародная слава после войны снова значительно подбодрила, но лета брали свое, и в Кракове, а затем и в Кобринском имении Суворов слег. «Тело мое во гноище», — писал он.

Весть о приготовлениях к великолепной встрече в Петербурге подействовала на Суворова лучше лекарств. Торжественный въезд в столицу России рисовался как утешение за все страдания. Но по дороге в Петербург разразился новый тяжкий удар — новая внезапная немилость государя.

20 марта при пароле отдано было высочайшее повеление: «Вопреки высочайше изданному уставу генералиссимус князь Суворов имел при корпусе своем, по старому обычаю, непременного дежурного генерала, что и дается на замечание всей армии».

Разгневанный Павел приказал отменить все распоряжения о встрече Суворова, и в родную столицу величайший полководец, так прославивший Россию, въехал 20 апреля в 10 часов вечера тайком, остановясь на Крюковом канале, у своего родственника Хвостова. Здесь от Павла I явилось извещение не являться к государю.

Это был последний удар. Суворов приобщился Св. Таин. «Долго гонялся я за славой, — говорил он, — все мечта; покой души у Престола Всемогущего». В агонии Суворов бредил новыми войнами, часто упоминал про Геную; 6 мая, около двух часов дня, великий витязь земли русской скончался, не будучи прощен государем.

Похороны состоялись 12 мая с уменьшенными почестями; народ горько плакал, и, как говорит очевидец, «только не смел рыдать». Государь все же стоял на углу Невского и Садовой; бывший с ним генерал Зайцев, сподвижник Суворова, увидев гроб, зарыдал навзрыд; государь не выдержал и заплакал. Пропустив гроб, он вернулся во дворец; весь день и всю ночь был очень печален, все время повторяя: «Жаль!»

Суворов похоронен в Александро-Невской лавре, в нижней, Благовещенской церкви, возле левого клироса. Над гробницей, по его просьбе, сделана простая надпись: «Здесь лежит Суворов».

Суворов — полководец и воспитатель

В истории военного искусства Суворов является полководцем своеобразным и занимает место довольно особое. Все великие полководцы были в то же время или неограниченные государи, как Александр Македонский, Густав Адольф, Фридрих Великий, Петр Великий, Наполеон, или пользовались в военном отношении полной властью.

Суворов никогда не обладал самостоятельностью. До Итальянского похода он все время был в подчинении и самостоятельно исполнил только одно крупное поручение: взял Измаил. Остальные победы одержал он, или вырывая насильно себе самостоятельность действий, или пользуясь случаем, чтобы проявить ее (Фокшаны, Рымник, Прага). В итальянскую войну он хотя и был главнокомандующим, но на деле был связан по рукам и ногам.

Кроме того, Суворов в личной жизни много раз был несчастлив. Вспомним хотя бы столкновение его с Потемкиным и немилости государя. Даже после смерти Суворова изучение его великих деяний было заброшено из-за появления на военном поприще яркой фигуры Наполеона, а позднейшие исследования, сухие и с оглядкой на Запад, не дали нам полного образа нашего величайшего полководца. И однако, Суворов все же признан великим полководцем — за границей даже, быть может, более, нежели в России.