История русской бюрократии

Происходящее было не следствием ошибок или злой воли, а результатом процессов самоорганизации. До 1953 года государство постоянно держало ведомственные и местнические противоречия в центре внимания и регулировало, исходя из общих целей. В ходе десталинизации были ликвидированы те небольшие по размерам или даже невидимые элементы государства, буквально единичные должности, которые занимали люди, ведущие системный анализ всего происходящего. Утрата системности привела к размыванию единого экономического пространства.

Чувствуя себя уверенно (репрессии против них теперь были исключены), представители высшей номенклатуры: министры, секретари обкомов, директора, вроде бы управляющие хозяйством от имени народа, превращались в «как бы» реальных хозяев. Номенклатура совершенно очевидно противопоставляла себя рядовым членам партии и всему народу. А простое чиновничество, не имея собственности, начало «приватизировать» свои должности: взяточничество и коррупция стали явлением повсеместным и обыденным.

К концу правления Брежнева терпимость к коррупции всё больше переходила в попустительство; целые коллективы связывались круговой порукой хищений. Теперь — в отличие от сталинских времён, когда условия жизни заставляли людей проявлять свои лучшие качества, и вчерашний босяк становился Героем труда — условия были таковы, что вчерашний Герой труда становился вором, взяточником.

Как это ни покажется странным, жизнеобеспечение людей улучшалось. Именно в период застоя было проведено огромное по масштабам жилищное и дорожное строительство, построено метро в одиннадцати городах, быт людей в городе в основном вышел на современный уровень, а на селе сильно улучшился. СССР стал единственной в мире самодостаточной страной, надолго обеспеченной всеми основными ресурсами. Достичь такого успеха удалось благодаря открытию богатейших нефтегазоносных месторождений в Западной Сибири.

Но средства от продажи нефти и газа использовали и в ущерб стране, её будущему. Так, в 1970-е правительство стало заключать сделки с западными производителями по принципу «сырьё на готовые изделия и технологии», что поставило страну в зависимость от поставок импортных запчастей, материалов и оборудования.

Между тем, Западный мир вступал в информационную революцию. Наши учёные были ничем не хуже западных, но командные высоты в науке захватила серость, некомпетентные «научные бюрократы». Им по-прежнему казалось, что наша участь «догонять», а что можно работать на опережение и «перегнать», уже и в уме не держали. Они предпочли копировать, а самостоятельным исследованиям даже активно препятствовали. Позже, во времена перестройки, хаяли то уродство, которое получилось в результате их же «творчества»: дескать, «ничего-то мы не можем сделать, ни нормальных видеомагнитофонов, ни компьютерной техники». Именно что «мы», то есть они. При нормальном руководстве страна могла сделать что угодно.

К примеру, вопреки мнению ведущих учёных того времени бюрократы предпочли копировать западные разработки ЭВМ. Это был первый шаг на пути сдачи позиций, а в конце пути, к 1991 году, парк ЭВМ страны наполовину состоял из машин, которые по техническому уровню отставали на 20‒25 лет, а свой оригинальный парк ЭВМ так и не создали. Бездумное копирование последующих американских разработок в области микропроцессорной техники привело к ещё большему отставанию.

Перед нами — чистейший, без примесей, результат работы некомпетентной высшей бюрократии. Обладавшие безграничными руководящими возможностями люди, бесконечно повторявшие, что мы тут, де, строим «коммунистическое завтра», не видели этого завтра настолько, что игнорировали развитие технических новинок этого «завтра», хотя они были у них прямо перед глазами. Имея в руках научные, трудовые, материальные и прочие ресурсы, упустили эту отрасль знаний, потому что в верхних слоях закостеневшей партийной бюрократии не стало «оперативного ядра», способного воспринимать новые идеи и проводить их в жизнь.

Завершающим этапом стала массовая закупка зарубежной вычислительной техники в 1990-е и окончательное забвение собственных исследований. С развалом СССР некомпетентность руководства стала вообще повсеместной; характерно выступление одного из ельцинских управителей в Зеленограде, где он объяснял учёным, что незачем развивать микроэлектронику, ведь всё нужное можно купить на «Горбушке»…[76]

Крах экономики

В 1965‒1985 годах СССР, судя по динамике множества показателей, находился в состоянии благополучия. Многие болезни его последнего десятилетия: сокращение добычи угля, нефти и выпуска готового проката; распыление капиталовложений; углубление пропасти между крупными и малыми городами и деревней — в принципе были излечимы! Да и не болезни это были, а симптомы назревавшей нестабильности, сигналы к корректировке курса. Мир начал переход в эпоху информационных технологий, и Союз мог преодолеть нестабильность: А) переходом к стабильности нового рывка, или Б) переходом к стабильности отставания и нового застоя.