История русской бюрократии

Были и другие, требовавшие продвижения революции в Европу и Азию. Если бы страна пошла на поводу таких догматиков, была бы у нас не просто нестабильность, а окончательная катастрофа.

Но был и огромный плюс: большевики предложили идеологию, содержащую в основе приоритет интересов пролетариата. В тот момент пролетариат России не был многочисленным, но в силу того, что стране требовался не абы какой, а индустриальный рывок, эта идеология оказалась единственной, нацеленной в будущее. Кстати, Советское государство устраивало и крестьянство, которому была близка идея Советов как типа соборной власти и понятной всем общинности.

А эсеры были крестьянской партией; упор большевиков на пролетарскую власть им претил. Они вышли из состава Совнаркома, но продолжали работать в ВЧК, в наркоматах, в военном ведомстве и много где ещё. Пользуясь возможностями, которые давал доступ к делам, они большевикам вредили. Чтобы сорвать Брестский мир, организовали убийство германского посла. В июле 1918 года устроили мятеж. И тоже сошли со сцены, а правительство стало однопартийным.

Дальше подборка идеи развития, которая обеспечила бы коренной интерес России, шла через такую же партийную борьбу, что и в 1917 году, но формально в рамках одной партии. До весны 1921 года борьба велась легально, поскольку фракционность не была запрещена. Можно ли построить социализм в одной стране? Или надо строить никакой не социализм, а капитализм, который (как учил Маркс) сам воспитает своего могильщика, пролетариат?.. Споры об этом шли постоянно.

А ещё, повторимся, изрядная часть членов большевистской элиты «шла в революцию» не ради родной страны, а ради мировой революции, именно это лежало в основе их политики. Например, подписанный в Брест-Литовске мир действительно был грабительским, но большевики искренне верили, что в Германии вот-вот произойдёт революция, сделав эти договорённости ничтожными. Таких деятелей не интересовали ни земельный вопрос, ни ускорение индустриализации, ни вообще судьба России.

Когда Х съезд РКП(б)[46] в марте 1921 года принял резолюцию «О единстве партии», деятели, не согласные с генеральной линией, перешли в подполье. Представьте себе! Съезд партии большинством голосов принимает решение о прекращении фракционной борьбы, обязательное для всех членов партии! — но некоторые не только продолжают фракционную деятельность, но и организуют заговоры. Разумеется, пришлось с ними бороться, и в конце борьбы у власти остались те, кто отбросил догматические иллюзии о мировой революции и организовал индустриальный рывок.

Товарища Сталина можно любить или ненавидеть, это дело личное. Но факт, что Сталин решил стоявшие перед страной задачи. Начав с 1929-го выполнение плана индустриализации, он к 1941 году поднял уровень ВВП не в два раза, а во многие разы — даже и не вспоминая о взлёте образования, науки, здравоохранения. А ведь с 1929 до 1941-й год прошло всего двенадцать лет! Примерно столько же, сколько от начала правления Столыпина до 1917 года, или от начала горбачёвской Перестройки до дефолта 1998 года. А какие разные результаты!

Военный коммунизм, Мировая революция и нацвопрос

Логика действий большевиков в первые годы их власти многим была непонятна тогда, а уж тем более необъяснима теперь. С одной стороны, отношение власти к построению школы и организации науки показывает, что Советское государство с самого начала ставило перед собою цели весьма высокого уровня. С другой, те же власти разрушали традиционную мораль, развернули гонения на церковь. Развивалось движение Пролеткульта, тотально отрицавшего всю прежнюю культуру — и не просто так, а на базе ленинской концепции двух противостоящих культур, буржуазной и пролетарской. Абсолютизировался классовый подход в оценке любых явлений русской истории, а само понятие «русская история» объявлялось реакционно-монархическим.

Однако заметим, очень скоро сама властная верхушка осудила такие идеи. Ленин отверг пролеткультовское движение и предложил новую формулу: «Овладеть всем богатством мировой культуры». Правда, под мировой культурой он имел в виду западные образцы, призывал учиться у Германии, США и Англии — может быть, потому что там жил самый развитой пролетариат, надежда Маркса и Энгельса. Русскую культуру, с её крестьянами и хороводами, он, как и многие «старые большевики», не знал и не любил.

На первый взгляд, одновременно протекавшие поддержка науки — и пролеткульт, разрушение традиционной культуры — и тут же открытие школ и библиотек, кажется хаотичным. Но любая динамическая система, переходя от одного вида стабильности к другому, «тычется» в поисках лучших вариантов в разные стороны. Никто ведь не знает, что нужно делать, нет никаких лекал. Жизнь, через деятельность разных людей и групп, сама предлагает разные варианты, и сама же отбрасывает негодные, оставляя годные!