История русской литературы. 90-е годы XX века

При чтении долго кажется, что автор где-то ближе к концу ясно выскажется об антиподности обоих персонажей, приведет первого к той или иной покаянной ситуации и тем самым сделает уместным «монтаж» сюжета о вымышленном герое с жизнеописанием владыки Иоанна (который действительно успел сделать людям столько добра, был духовным отцом многих православных подвижников, и в частности такого известного своими творениями в нашей стране богослова, как о. Серафим Роуз). П. Паламарчук из своего героя раскаявшегося грешника не сделал, но в конце «бросил» Рикса, потрясенного неожиданной нелепой смертью Нины (в одной предельно скандальной ситуации), что можно, хотя и с натяжкой, принять за тот поразивший нашего героя шок, который способен все-таки повести его и к духовному возрождению.

Маги, разведчики, фашисты, жулики и империалисты – персонажи другого романа – «Схождение во ад» А. Молчанова. Автор не разочаровывает читателя, и к концу своего произведения действительно заставляет на время сойти в самый настоящий ад своего, пожалуй, центрального героя Ричарда Валленберга – профессионала из ЦРУ. Из сложных идейных соображений он тайно работал на КГБ, пока его при демократическом режиме не попытался «сдать» американским шефам за проклятые доллары некий предатель с Лубянки Трепетов. В романе, как и у П. Паламарчука, три переплетаемые автором линии: политический детектив наподобие «юлиан-семеновского» Штирлица и борца против ЦРУ колесящего по Европе писателя Степанова, документальные и полудокументальные пассажи об оккультных изысканиях руководителей Третьего рейха и описание ловких международных похождений «нового русского» по имени Миша Аверин (смекнув гибким своим умом, что его едва не занесло в сферу действия каких-то невероятно страшных сил, он даже окрестится по воле автора в православие!).

Тема «оккультного рейха» сейчас популярна у публицистов, и писатель ею воспользовался, придумав некоего Фридриха Краузе, тайного мага при самом Гитлере, обладателя тибетских манускриптов, «доверивших ему тайну», хранителя особого «желтого портфеля», в котором «настоящее, прошлое, будущее» нашего бренного мира… Решив пристрелить личного шофера и драпать из Берлина от советских войск, Краузе по интеллигентской нерасторопности случайно весьма тяжело ранит самого себя, и драпу дает с его портфелем чудом уцелевший шофер, для которого содержимое портфеля – просто некие «древние рукописи на непонятном языке», записи, похожие на «пособия по черной магии» да еще старинный кинжал. А кинжал-то – магический, как и медальон с красным камнем, снятый шофером с шеи Краузе. И много лет спустя, в наше смутное время выживший старичок Краузе доберется-таки до шоферова сына (того самого цэрэушно-кагэбэшного Ричарда), но пальцем его не тронет, опознав в Ричарде потомка людей из легендарной страны Туле. Взамен расправы Краузе обещает ему собственную красавицу внучку (ее, между прочим, уже тайно охмурили конкурирующие альтернативные оккультисты – иудаистские, – но Краузе-дед об этом не ведает).

Ричард же должен магическим путем перенестись в это самое вожделенное Туле. Магия Краузе и других одиннадцати «посвященных» сработала, но неточно, и вместо Туле Ричард оказывается на каком-то из умеренно страшных кругов ада, откуда его вышвыривает обратно «сам» дьявол. Матерый разведчик приходит в себя в нашем мире среди развалин и трупов, оставшихся после этой дьявольской акции от альпийской резиденции мага Краузе, причем среди погибших – и сам старик, и его красавица внучка, которая, таким образом, не досталась ни Ричарду, ни своим тайным иудейским вербовщикам… Вся эта мистическая круговерть заварена довольно увлекательно и явлена на фоне деятельности заканчивающих разваливать СССР профессионалов из Лэнгли, на фоне воссоединения Германий, мафиозных делишек наших ворюг и коррупционеров, а также с искренней болью изображенных многочисленных бед нашей страны-страдалицы.

Как и у П. Паламарчука, тональность повествования не очень серьезная, а порой и уж чересчур несерьезная. Тут и ритуальные антикоммунистические «заклинания», и общие для обоих романистов шпильки по адресу ГДР – по-немецки чистенькой, занимавшей по уровню жизни далеко не последние места в мире. Повторяем, оба писателя словно заглядывали друг к другу в рукописи. Например, романисты дружно изображают «цивилизованные страны» как мир всеобщего процветания и гуманности (во что позвольте тем, кто там бывал и живал, не поверить). Вместе с тем в очень похожих выражениях, как сговорившись, они почему-то изобличают за «сатанизм» популярнейший американский шуточный «праздник нечисти» Хеллоуин (бедные гоблины и гномики!)… Словом, яркие (в пределах избранного «легкого» жанра) романы «Нет. Да» и «Схождение во ад», но не обошлось в них без наивных иллюзий и внутренних противоречий. А писателю все же следует быть внутренне независимым человеком и, как минимум, воздерживаться от воспроизведения в своих текстах дешевых пропагандистских уток.