Читаем История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции полностью

В шолоховском курене Михаил рос и воспитывался не в одиночестве. К старшему брату после смерти мужа-ветеринара Ивана Сергина переехала на жительство Ольга Михайловна с сыновьями Александром и Владимиром и дочерью. Старшие двоюродные братья приглядывали за младшим, Михаилом.

В детстве Михаил Шолохов мало чем отличался от своих сверстников. Вместе с казачатами пропадал все дни на Дону, во все глаза смотрел на казачьи свадьбы, весёлые, удалые, с песнями, плясками, любил слушать сказки, которые с большим мастерством рассказывала Ольга Михайловна.

Учился Михаил Шолохов у местного учителя Тимофея Тимофеевича Мрыхина, потом во втором классе хуторской начальной школы, год учился в Московской частной гимназии, четыре года, до 1918-го, – в восьмиклассной мужской гимназии в городе Богучаре Воронежской губернии, где преподавали русский язык и литературу, греческий и латинский, французский и немецкий, физику, историю, географию, природоведение, рисование, лепку, пение, гимнастику, Закон Божий. В 1919 году учился в Вёшенской гимназии, но события на Дону круто изменили жизнь…

Биографы и исследователи давно заметили у Шолохова раннюю тягу к писательству, особенно в Богучарской гимназии, где учитель Тишанский случайно прочитал рассказ Шолохова о Петре I и был восхищён ловким подражательством юного сочинителя.

А на каникулы Шолохов приезжал к родителям, жившим на Плешаковской мельнице, в завозчицкой, в небольшом каменном доме, и часто вслушивался в то, что говорили взрослые, стоявшие в больших очередях на мельнице. Можно представить, сколько людей побывает за это время на мельнице, сколько разговоров, событий, конфликтов пронеслось перед глазами юного Шолохова. Заходили казаки, иногородние, тавричане, шибаи, купцы. Возвращались с фронта раненые казаки и в долгих очередях рассказывали и о подвигах на войне, и о её невзгодах, тяжком фронтовом быте, о конфликтах, которые неизбежно возникали между рядовыми и офицерами, между казаками, стойко служившими царю и отечеству, и большевистскими пропагандистами, стремившимися разрушить эту веру, расшатать верность старым традициям. А когда Донская область стала ареной Гражданской войны, Михаил Шолохов вынужден был прервать учёбу и остаться в Плешаках. Предоставленный самому себе, Шолохов отдался самостоятельному чтению, учебные программы дали ему основное направление в выборе книг, а теперь он читал без всяких программ. За эти годы, с 1915 по 1919, он прочитал Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова, Достоевского, Льва Толстого, читал всё, что попадалось и что можно было достать по тем нелёгким временам. К тому же и отец с детства очень любил книги, собирал домашнюю библиотеку.

Обладая уникальной памятью, Михаил Шолохов многое запоминал наизусть и впоследствии полюбившиеся книги мог цитировать целыми страницами. А оторвётся от книг, выйдет на улицу, и целый круговорот событий и лиц – на его глазах. Тоже происходила подспудная внутренняя работа: он моментально схватывал то, что удавалось узнать от сверстников, невольно подслушать то, что обсуждали взрослые, гуртуясь у мельницы, в госпитале, где он лечил глаза; подросток запоминал характерные лица, подробности быта, времени, обронённые словечки, прибаутки, пословицы. До поры до времени всё услышанное и увиденное несметными богатствами откладывалось в его душе.

Долгие месяцы юный Шолохов был свидетелем небывалых сражений на Дону, видел, как хозяйничали белые и красные, отступали, наступали, приходили со своими приказами и указами, одинаково ломая жизнь и быт казаков и иногородних, отбирая коней, фураж, продукты. Он видел Вёшенское восстание, приход белых, видел, как генерал Сидорин вручал награду жене убитого Павла Дроздова, видел и убитого Павла Дроздова, а рядом с ним плачущего младшего брата, от которого в будущем он взял некоторые черты и детали образа Григория Мелехова. Он не знал и не думал о «Тихом Доне», но душа его была готова к восприятию этой жизни во всех её подробностях, сложностях, со всеми необузданными противоречиями столкновений множества людей.

С наступлением мирной жизни талант Шолохова проявился во всём блеске, он был учителем, ярким рассказчиком и забавником, наконец стал артистом и до упаду веселил публику на спектаклях в станице Каргинской. А когда кончились подходящие пьесы, которые ставил учитель Тимофей Мрыхин, приносил свои, якобы найденные и переписанные им для сцены.

В конце февраля 1922 года Шолохов после собеседования с окружным продкомиссаром В.М. Богдановым был зачислен на курсы продработников, в здании Донпродкома слушал лекции ростовских профессоров и ответственных работников. Двухмесячные курсы продработников были успешно завершены, сданы экзамены, Шолохов получил диплом специалиста по продовольственной работе на селе – налогового инспектора. В составе группы инспекторов Михаил Шолохов прибыл в станицу Вёшенскую. У каждого инспектора был мандат, денежно-вещевые и продуктовые аттестаты.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны
История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

История частной жизни: под общей ред. Ф. Арьеса и Ж. Дюби. Т. 4: от Великой французской революции до I Мировой войны; под ред. М. Перро / Ален Корбен, Роже-Анри Герран, Кэтрин Холл, Линн Хант, Анна Мартен-Фюжье, Мишель Перро; пер. с фр. О. Панайотти. — М.: Новое литературное обозрение, 2018. —672 с. (Серия «Культура повседневности») ISBN 978-5-4448-0729-3 (т.4) ISBN 978-5-4448-0149-9 Пятитомная «История частной жизни» — всеобъемлющее исследование, созданное в 1980-е годы группой французских, британских и американских ученых под руководством прославленных историков из Школы «Анналов» — Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби. Пятитомник охватывает всю историю Запада с Античности до конца XX века. В четвертом томе — частная жизнь европейцев между Великой французской революцией и Первой мировой войной: трансформации морали и триумф семьи, особняки и трущобы, социальные язвы и вера в прогресс медицины, духовная и интимная жизнь человека с близкими и наедине с собой.

Анна Мартен-Фюжье , Жорж Дюби , Кэтрин Холл , Линн Хант , Роже-Анри Герран

Культурология / История / Образование и наука