История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Медицина претила ему, «в докторах он презирал их неистребимое чистоплюйство», нужна коренная ломка аппарата, нужны такие, как Золотарёв, «лишённые клановых предрассудков и чрезмерных поползновений, не люди – глина, из которой он вылепит затем всё, что ему вздумается. Только с ними – дала бы ему судьба ещё два-три десятка лет, – этими рослыми парнями с почтительным восторгом в васильковых глазах, он в конце концов поставит мир на колени» (Там же. С. 59). Это действительно нечто придуманное и фантастическое в реалистической прозе В. Максимова. Как и аресты и расстрелы всех, кто хоть как-то портил нравственную репутацию большевиков у власти, тоже приобретали фантастический характер. То, что был заговор против Сталина и партийно-правительственного руководства, – это всем известно. За то и поплатились. В. Максимов беспощаден и к тем, кто окружает Сталина: «О, как он презирал их всех: и тех, кто ещё окружал его, и тех, кого давно уже не было, и этого вот гнома, с собачьей готовностью на пергаментном личике! И вместе, и по отдельности они являли собою ту легко податливую часть человеческой породы, которая при всей своей податливости, а может быть, именно благодаря ей, отзывалась на любую гнусность, если эта гнусность обеспечивала им неиссякаемую кормушку и собственную безопасность. Одушевлённые издержки естественного отбора: он наугад выуживал их из безликого окружения, умело пользовался ими, а затем без раздумий и сожаления сметал их в небытие» (Там же. С. 65). Уж слишком упрощает наш романист сложнейшие и противоречивые проблемы общественного бытия, пользуясь дурной зарубежной дезинформацией. Вспомнил Сталин своё давнее прошлое, своего сына, рождённого уборщицей в ссылке, и пришла в голову такая мысль: «Но прошлое упрямо тянулось за ним, напоминая ему о его собственной бренности, о сходстве своём со всеми другими, о тщете и бессмысленности вокруг. И от всего этого он тосковал и томился…» (Там же. С. 156). А ведь только что кончилась победная и такая кровавая война, столько планов было и столько замыслов! И очень просто разрешился конфликт на Курильских островах, Золотарёв с цунами никак не мог справиться, а потому, между прочим, Сталин бросил мимоходом такую «с сонной ленцой» фразу: «Слушай, Лаврентий, ты этого своего Золотарёва всё-таки шлёпни, стихия стихией, а отвечать кто-то должен» (Там же. С. 241). Словом, Сталин и его окружение показаны в романе слабо, предвзято, односторонне и неверно. Сталин – фигура сложная и противоречивая, В. Максимову проникнуть в душу Сталина не удалось.

Другое дело – семья Самохиных, Тихон и его сын Фёдор, фронтовик, побывавший во многих фронтовых переделках, с медалями на груди, человек хваткий и умный, бригадир Мозговой, врач Полина Васильевна, крупный руководитель Золотарёв, у которого не иссякли карьерные перспективы. С ним беседовал Сталин, определил ему место генерал-губернатора на Курильских островах, а путь его к высокому посту был путём предательства и доноса. Все закончилось гибелью в водах Тихого океана, цунами поглотило его во время чудовищного шторма. Тепло автор описывает набожность противников Золотарёва, «взводного», особенно Матвея Загладина, близкого к священникам, о нём даже в Московской патриархии помнят и ценят, и его соратников – все эти фигуры сочные, прочные, правдивые. И даже на этой, в сущности, чужой земле они станут крепко на ноги. Ибо много званных, но мало избранных – так осуществляется лейтмотив этого романа.

«Заглянуть в бездну» – роман о трагической любви адмирала Колчака и Анны Васильевны Тимирёвой, дочери Василия Сафонова, известного дирижёра, основателя Московской консерватории, друга Шаляпина. У Колчака – жена и сын, Анна Васильевна – тоже несвободна, муж – адмирал Тимирёв, сын, но незадолго до Февральской революции они познакомились, потом начали переписываться, а вскоре не могли жить друг без друга. В. Максимов показал всю драматическую сущность диктаторства адмирала Колчака, которого окружали чаще всего люди бездарные и беспомощные, «множество человеческих теней, в которые он пытался вдохнуть живую жизнь, облечь их в плоть и кровь… Моему Адаму достался не тот материал, из которого создают миры. Печальный и одинокий, сидел он в затемнённом вагоне, невидяще глядя перед собой…» «Гибли народы… а для нас сияло солнце и пели певчие птицы» – так подводила итоги своей трагической любви Анна Васильевна. А в дальнейшем всё происходило по известному сценарию: чехи предали его, захватили золотой запас России, который хранился у Колчака, и передали его и близких ему сподвижников в Иркутский ревком, где господствовали большевики. Чекист Чудновский, после допросов комиссии, зачитал смертный приговор Колчаку «без суда», ему отказали в свидании с Анной, выслушали только его последнюю просьбу передать благословение сыну в Париж – и закурить. И – расстреляли…

Анна Васильевна умерла в Москве в 1975 году, много лет отсидев в лагерях.