История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

В большом интервью с В. Бондаренко Борис Екимов признался, что по духовным мотивам ему близки Василий Шукшин, Василий Белов, Виктор Лихоносов. А на вопрос В. Бондаренко «Как по-вашему, что есть русская литература ХХ века?» Борис Екимов ответил: «И мы прекрасно видим, кто работал на славу России в ХХ веке. Не забудем, что в ХХ веке ещё работал Лев Николаевич Толстой. В ХХ веке писал Антон Павлович Чехов. И затем вся плеяда Серебряного века. Иван Бунин. Максим Горький. Михаил Шолохов… Да и к себе, к нашему времени мы уж относимся очень снисходительно. Поверьте, наше время тоже не пустое. Совершенно чётко надо видеть все наши величины. И всё-таки гений именно ХХ века, гений всей мировой литературы Михаил Шолохов. С какой стороны ни подходи, эта величина, эта глыба никак не уменьшится. Совершенно ясно, что Василий Шукшин – классика русской литературы. Совершенно ясно, что из ныне живущих «Последний поклон» Виктора Астафьева – это классика. А «Привычное дело» с классическим русским героем Иваном Африкановичем? А «Прощание с Матёрой»? Литература у нас огромная, не надо её здорово ругать, достойная литература!» (Бондаренко В. Дети 1937 года. М., 2001. С. 627).

В интервью много говорится о современном положении русского писателя: «Когда Гайдар взял да и всех нас ограбил дочиста, я вынужден был уйти работать в местную газету, в которой до этого никогда не работал… А книга у меня за десять лет вышла только одна. Мизерным тиражом…» Он перечисляет талантливых прозаиков, которые где-то сидят и пишут, вспоминает Василия Афонина, Александра Плетнёва из Омска, Виталия Маслова из Мурманска, Вишнякова из Читы, Рожкова с Чукотки: «Все они талантливые русские литераторы. Доказали это своими работами».

Нельзя не вспомнить выступления Бориса Екимова на Толстовских чтениях в Ясной Поляне: «Сегодня, на пороге нового тысячелетия, Россия оказалась в положении нелёгком. Теряя людей и земли, теряя былую мощь, Россия становится уязвимой, словно больной колосс, и потому всё чаще является безопасной мишенью для укоров, насмешек, прямых издевательств, а слово «русский» становится ругательным. Всё это понятно и старо как мир: недужный лев, осмелевшее шакальё. Шакальё откровенно корыстное, не по уму, не по таланту усердное, зачастую вскормленное русским народом, неблагодарное и ныне живущее за его счёт весьма безбедно. Эти люди, числящие себя по разряду знатоков России и её разоблачителей, усердствуя в литературе, в кино, в живописи, в трибунном витийстве, обрушивают на мир всё новую и новую страшную «правду-матку» о России и русских. Горькие обстоятельства, страшные частности и целые полчища якобы русских людей: тупых, корыстных, развратных, ленивых, грязных; не лица, а хари, рожи, рыла, отвратные, омерзительные; не люди, а выродки и ублюдки – все эти «русиш швайн», провонявшие самогоном и редькой. Их удел копошиться в своей блевотине. Этих людей нужно презирать, бояться, держать в скотьем загоне под названием Россия. Крепко держать… Чтобы эта грязная волна не хлынула и не потопила благополучную Европу…»

Это выступление Бориса Екимова созвучно и близко по целям и духу письму писателя М.А. Шолохова от 14 марта 1978 года Генеральному секретарю ЦК КПСС о бедах русской культуры: «Особенно яростно, активно ведёт атаку на русскую культуру мировой сионизм, как зарубежный, так и внутренний. Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру…» (Шолохов М.А. Письма. 1924—1984. М.: Советский писатель, 2003. С. 524). Надежды на перемены возникли в обществе и у советских писателей с приходом нового Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачёва и с изменением курса Советского Союза. Молодой, энергичный, образованный, М.С. Горбачёв на первых порах отвечал надеждам всех слоёв Советского государства, ярко говорил о перестройке, но потом, кроме хороших слов, ничего не делалось, власть захватили либералы, «западники», и начали перестройку на свой лад.