История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Сколько замечательных эпизодов создано В. Шукшиным для того, чтобы полностью выявить характер великого атамана, его чувства, помыслы, страсти, ощущения. Читаешь страницу за страницей, вживаешься в этот давно ушедший человеческий мир и снова думаешь о том, насколько несправедливы некоторые критики в своих стремлениях отгородить непроницаемой стеной нашу современность от нашего исторического прошлого, где многое зачиналось, отделить современного русского человека от его отчичей и дедичей. Степану Разину В. Шукшина ничто, как говорится, не чуждо. Он радуется возвращению на Дон, испытывает жгучее чувство ненависти к сильным мира сего всякий раз, как только узнаёт о том, что они мучают невинных людей. «Наслаждался покоем, какой дарила Волга…» Он устал за последние дни: много тревожился, злился, спешил, люто ненавидел всяческие бумаги и пустую болтовню, сам сбивал тюремные замки в Царицыне и сам же принимал участие в казни стрельцов, изменивших его делу: страшен Степан Разин в эти мгновения. «И страшен он всякому врагу, и всякому человеку, кто нечаянно наткнулся на него в неурочный час. Не ломаной бровью страшен, не блеском особенным – простотой страшен, не ломкой своей стылостью. Эти глаза не сморгнут, не потеплеют от страха, они будут так же прямо смотреть и так же примут смерть или увидят смерть чужую – прямо и просто. Когда душа атамана горит злобой, в глазах его, остановившихся, останавливается одно только желание: достать, отомстить». А после казни стрельцов он будет горько оплакивать их судьбу, попытается хоть чем-то заглушить «подступившую к сердцу жалость». В такого Степана Разина трудно не поверить – столько в его поступках, действиях, мыслях и чувствах достоверного, исторически правдивого, по-человечески понятного. И как он радуется отцовству, рассказывая своему Афоньке сказки, поэтические предания о синей птице, каждый раз приносящей синее утро и синий вечер и снова улетающей, и как он радуется солнцу, покою, быстрой скачке, взгляду любимой Алёны. Рисуя эпизоды в Кагальнике, автор подчёркивает, что Степану Разину есть что терять. Дом, жена, сын. Он богат, пользуется уважением и обладает большим авторитетом. Через некоторое время будет у него и неограниченная власть на Дону – станет войсковым атаманом. Только ничто не радует Степана Разина. Есть в нём такая черта, которая резко выделяет его среди остальных: чужую боль переживает как свою собственную, так же остро и глубоко. «А чего у тебя за всех-то душа болит?» – бросает ему Фрол Минаев как упрёк. Вступиться за мужиков, дать им волю, отомстить за поруганное человеческое достоинство безвинно пострадавших, наказать виновных – вот безраздельная мечта Степана Разина, заступника народного. И ничто не мешает выявлению светлых человеческих качеств Степана Разина – ни внутренние противоречия, ни сила внешних обстоятельств, ни тяжесть предрассудков. Впоследствии всё это скажется, отразится и на ходе разинского движения, и на личной судьбе атамана.

Василий Шукшин умно и тонко раскрывает созревание великой мятежной идеи Степана потягаться с царём, показывает его с разных сторон: с друзьями, с казачьей массой, с врагами.

Степан Разин в романе Шукшина живой человек: его характер, мысли и чувства, причуды, увлечения, страсти показаны полно и многогранно. Вот Степан читает письмо от Петра Дорошенки. Письмо оказалось «поганым», тот не хочет поддерживать Степана и уговаривает его отказаться от мысли воевать с царём. Неудачная попытка уговорить Фрола Минаева да ещё это «поганое» письмо привели Степана Разина в ярость: он изодрал письмо и с ожесточением начал стегать клочки плетью. Однако серьёзные опасения Петра Дорошенки глубоко запали в его сердце. Разину нужно сразу же поделиться своими сомнениями. На какое-то мгновение страшно становится ему: нешуточное дело затеяно. И снова накатывает лавина гнева – теперь уже против беспечного деда Стыря, которому всё нипочём: с детской непосредственностью дед Стырь заявляет, что казаки, дескать, идут воевать не против царя, а против бояр, «мы сами за царя заступаться идём».