История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

А всё началось вроде бы с пустяка: «Редактируя «Тихий Дон», – писал В. Сорокин, – Маша (Шолохова-Соколова. – В. П.) допустила более ста шестидесяти семи ошибок, я приказал высчитать с неё 3 рубля 51 копейку. Борьба со мною и началась. А тут – «инвалиды» подоспели. Ревнуя Машу к отцу, знаменитому классику и герою, шукая, чем возможно разжиться возле неё, они следили за мной, за ней, за её меняющимися знакомыми… И – её мужем… Каждая напечатанная моя строка – доносилась. Каждый полученный мною гонорар подсчитывался. Каждая женщина, улыбнувшаяся мне, зачислялась в мои любовницы. Сотрудники и редакторы газет и журналов, где я публиковался, пристёгивались к «использованию мною служебного положения»… Возражать нечего, зажим критики. Маша гусарила на поле брани. Министры, маршалы, секретари ЦК, члены Политбюро ввёртывались именем Шолохова в сражение со мною. Вал нарастал и грознел. При ударе – я упал, а Машу и убогих куда-то унесло…» (Там же. С. 408—409).

Сорокин – красавец, талантливый поэт, умница – не знал пощады. Домой присылали анонимки, в которых Сорокин целовался и обнимался то с самой Машей Соколовой, то с её подружками, а «дело» на Сорокина всё увеличивалось в объёме. Разыскали родителей и знакомых, допрашивали их, в папку поступали результаты допросов, письма-доносы, фиксировались слухи, склоки, любые дрязги, раскопали сведения об аттестате зрелости, а допросы и сборы материалов вели по указанию КПК.

Слишком близко принял В. Сорокин версию об участии М.А. Шолохова в его терзании, три телеграммы М. Шолохова Л. Брежневу, доносы на его имя в Вёшенскую. Сомневаюсь в этом, вполне возможно, что Маша воспользовалась своим влиянием на почте, не более того. Потом В. Сорокину умные люди объяснили, что Шолохов ни одной телеграммы не отбил, а «ты мог бы Машу полюбить» (Там же. С. 445). Сложная и запутанная история… В минуты скорбной горести к В. Сорокину подошёл Александр Карелин и рассказал историю, как его деда, священника, арестовали в 1917 году, «ссекли голову и на верёвке детям в окно опустили». И после этого В. Сорокин размышляет: «Кого же не казнили на Руси? Крестьян – казнили. Инженеров – казнили. Учёных – казнили. Военных – казнили. И священников – казнили. Есть ли народ несчастнее русского народа?..» (Там же. С. 446).

Переполненый болью за свой народ, В. Сорокин искал и находил виновных в его страданиях. Февральская и Октябрьская революции дали не только свободу от царской тирании, но и дали власть людям, ненавидевшим русский народ. В стихотворении «У памятника Свердлову» В. Сорокин гневно проклинал одного из большевиков-палачей: «Прозревает Россия от горьких наук, / От клевет и расстрелов, от войн и трюкачеств, / Но стоит на граните кровавый паук, / Главный карлик, душитель крестьян и казачеств. / Он плюётся мокротой в донскую волну, / Хищно харкает в древние плёсы Яика. / Синеглазых парней отправляя ко дну, / Пулемёты стригут головы лихо. / По ночам с пьедестала снимается он, / И, гортанно свистя, на проспектах маячит: «Под каблук Революции бросил я Дон, / Не воскреснет праправнук в грядущем казачий!»… / Гей вы, соколы-ратники, Бог вас хранит, / Вы слезами омыли дорогу распятья, – / Да не стерпит земля и взорвётся гранит, / Начинённый святым динамитом проклятья!» (1989).

В прозе В. Сорокин словно продолжает свои размышления: «Сколько мы дорогих сыновей похоронили?» А разве не казнили Гумилёва, Есенина, Маяковского, Клюева, Клычкова, разве не уморили голодом Розанова и Блока, и сколько талантливых людей погубили Ягода и его помощники, из которых и состояло всё ГПУ… «Пусть еврейские «шпажисты» и русские христопродавцы зарубят: русские и евреи – нормальные народы, сионствующие ублюдки и сюсюкающие шабес-гои им не нужны» (Там же. С. 403).

А КПК это дело В. Сорокина и Ю. Прокушева с удовольствием «раскрутил»: получили по строгому выговору. А в это время дочь Георгия Маркова, Ольга, умоляла отца помочь Сорокину. И он обещал, при встрече с В. Сорокиным он выразил надежду поправить дело, чтобы вновь утвердить его влияние на литературные дела. На ближайшем Секретариате Союза писателей СССР Валентина Сорокина утвердили руководителем Высших литературных курсов при Союзе писателей СССР.

В журнале «Наш современник» (1977. № 12) была опубликована поэма В. Сорокина «Дмитрий Донской», и Сорокин своим друзьям любил читать монолог Сергия Радонежского:

Благословляю, ты иди,
Вперёд, а не назад гляди,
Иди, Мамая победи;
С тобой сам Бог,
С тобой народ,
Да не иссякнет русский род!
Не время ждать, не время тешить
Себя враждой,
Нас будут вешать,
Нас будут жечь,
Нас будут сечь,
Себя сберечь – нас не сберечь! (Там же. С. 447).