Исторія Русской Церкви

“Бортнянскій извѣстенъ больше всего какъ авторъ многочисленныхъ концертовъ, которымъ онъ далъ стройную трехчастную форму, беря какъ текстъ отдѣльные стихи изъ псалмовъ. Концерты заняли въ богослуженіи мѣсто причастныхъ стиховъ, вытѣснивъ собою уставный причастный стихъ, сведшійся къ короткому речитативу вмѣсто того, какъ прежде, пѣться широкой, развитой (путевой) мелодіей. До такой степени вытѣснилъ уставный причастный стихъ концертъ, что эту часть литургіи многіе стали попросту называть “концертомъ”, и лишь на рубежѣ нашего столѣтія стало понемногу входить въ обычай названіе “запри- частнаго” для тѣхъ пѣснопѣній, которыя было принято пѣть для заполненія времени во время причащенія священнослужителей въ алтарѣ. Въ своихъ переложеніяхъ древнихъ напѣвовъ Бортнянскій очень свободно распоряжался обиходной мелодіей, измѣняя ее иногда до неузнаваемости.

“Второй послѣ Бортнянскаго директоръ Капеллы А. Ѳ. Львовъ (1799-1870), авторъ гимна “Боже, Царя храни”, большой другъ и поклонникъ Рихарда Вагнера, явился проводникомъ нѣмецкаго вліянія на русское церковное пѣніе. Ему принадлежитъ заслуга (довольно спорнаго, впрочемъ, свойства) изданія полнаго круга богослужебныхъ пѣснопѣній по придворному напѣву, для смѣшаннаго хора. Придворный напѣвъ образовался въ Придворной Капеллѣ изъ кіевскаго, греческаго распѣвовъ, и обрывковъ знаменнаго распѣва, въ сильно сокращенномъ, приноровленномъ для короткихъ службъ въ придворныхъ церквахъ, видѣ. Эти работу выполнилъ Львовъ не одинъ, онъ только редактировалъ работу, которую по его порученію выполнили его сотрудники — Воротниковъ, Турчаниновъ, Ломакинъ и другіе. Въ придворномъ распѣвѣ, кромѣ того, что мелодіи сильно сокращены, многія пѣснопѣнія, которыя положено пѣть на извѣстный гласъ, изложены читкомъ на одной нотѣ, многія голосовыя мелодіи измѣнены, чтобы получить возможность гармонизировать ихъ въ обычномъ мажорѣ или минорѣ (вмѣсто свойственныхъ имъ ладовъ), нѣкоторыя пѣснопѣнія, для простоты изложены въ другомъ гласѣ, чѣмъ предписывается уставомъ, и т. д. Съ точки зрѣнія музыкальной “обиходъ” Львова безупреченъ, съ точки же зрѣнія стиля русскаго церковнаго пѣнія — не выдерживаетъ критики. Онъ отнимаетъ у русскаго церковнаго пѣнія послѣднее, что еще оставалось послѣ натиска польской, итальянской и — послѣ Львова — нѣмецкой музыки.

“Какъ директоръ Придворной Капеллы, получившій надзоръ надъ церковнымъ пѣніемъ всей Россіи, Львовъ старался принудительными мѣрами (лишеніе регентскаго диплома и т. п.) ввести свой обиходъ въ обязательное употребленіе во всей Россіи, не взирая на мѣстные обычаи и вѣками укоренившіеся напѣвы. Въ защиту послѣднихъ выступилъ тогда всесильный Митрополитъ Московскій Филаретъ, рѣшительно высказавшійся противъ введенія придворнаго пѣнія въ своей епархіи и тѣмъ спасшій древнюю московскую традицію. Тѣ>мъ не менѣе, чрезъ регентовъ, получившихъ образованіе въ Придворной Капеллѣ и разошедшихся по всей Россіи, придворный обиходъ Львова весьма быстро получилъ распространеніе и вытѣснилъ мѣстные напѣвы даже въ дьячковской практикѣ. Въ 70-хъ годахъ прошлаго столѣтія этотъ обиходъ былъ перередактированъ (не въ лучшую съ стилистической точки зрѣнія сторону) преемникомъ Львова (съ 1861 г.) по директорству, Н. Бахметевымъ (1807-1891) и извѣстенъ больше подъ именемъ “бахметевскаго обихода”. Отсутствіе научнаго интереса къ церковному пѣнію, которое разсматривалось теперь лишь съ чисто музыкальной точки зрѣнія, отсутствіе знаній въ этой области даже у отвѣтственныхъ за церковное пѣніе лицъ, не давали возможности достаточно критически отнестись къ “обиходу” Львова-Бахметева, а авторитетъ Капеллы и пѣнія “при Высочайшемъ Дворѣ употребляемаго” гарантировало, въ глазахъ только музыкально образованныхъ регентовъ “доброкачественность” обихода...