История Русской Церкви. В двух томах

24 Фамилия Лихудов замечательна и древностию, и знатностию. Еще в XI веке князья Лихуды занимали высшие места в Греческой империи. Потомки их по разорении Царьграда турками переселились на остров Кефалонию. Здесь от одного из Лихудов, Марка, родились Иоанн и Спиридон, после в монашестве – Иоанникий и Софроний. Начатки учения сообщил юным Лихудам один священник кефалонийский; потом они учились богословию и философии в Венеции и в падуанской академии, где и получили докторские дипломы. В 1670 году возвратились в Кефалонию, приняли пострижение, посвящены в иерейский сан, учили и проповедовали. В 1683 году, в марте месяце, оба брата отправились на венецианском корабле в Константинополь и здесь, выдержав испытание в учении и Православии, по поручению Патриарха Дионисия в продолжение пяти месяцев неоднократно говорили поучения в кафедральной церкви в присутствии всех духовных властей. По предложению патриархов они охотно согласились ехать в Россию.

25 На первый раз перевели к ним для обучения греческому языку пять учеников из типографской школы, а именно: Алексея Барсова, Николая Семенова-Головина, Федора Поликарпова, Федота Агеева и Иосифа Афанасьева; к ним присоединились чудовский монах Иов и иеродиакон Богоявленского монастыря Палладий Рогов. По переведении академии в Заиконоспасский монастырь к ним присоединены все ученики типографской школы и вновь принято до 40 боярских детей и значительное число разночинцев.

26 В то время еще сильна была партия сторонников западного образования – учеников незадолго перед тем умершего Симеона Полоцкого. Во главе ее стоял Сильвестр, враждебно расположенный к Лихудам с самого их приезда в Москву. Потеряв надежду быть главой Академии, он стал жаловаться, что Лихуды захватили под школы землю, принадлежащую его монастырю, что они посевают в учениках плевелы ересей, и подобными клеветами успел при дворе охладить расположение к Лихудам.

27 Вся история этих споров подробно изложена в статье покойного А.И. Смеловского «Братья Лихуды» в журнале Министерства Народного Просвещения 1845 года.

28 По окончании указанных сношений, в 1689 году, открыт был в Москве Собор, который предал анафеме поборников папистического мнения об Евхаристии и определил предать сожжению их сочинения, в том числе и «Манну» Медведева; сам он назначен в заточение. Но, узнав о решении Собора, он бежал, был пойман, лишен иноческого сана и под именем расстриги Семена Медведева сослан на покаяние в Троицко-Сергиеву Лавру. Здесь в декабре того же года он написал покаянное исповедание, каялся в прежних заблуждениях и просил разрешения. Собор (в январе 1690 года) простил Медведева, в следующем году за участие в стрелецком бунте он был обезглавлен.

29 Патриарх Иоаким имел постоянное сношение с Малороссиею. С 1676 года игумен Киево-Межигорского монастыря ежегодно присылал своих монахов с посланиями к Патриарху. С этими лицами, приезжавшими из Малороссии в Москву, Иоаким мог очень часто беседовать о поставлении в Киев нового митрополита. Но особенно часто разговаривал об этом Патриарх с приезжавшими в Москву людьми гетмана и неоднократно писал о том гетману, зная, что от него главным образом зависит устройство дела. В 1683 году по случаю избрания в архимандриты Печерской лавры Варлаама Ясинского гетман испросил благословение избранному от Московского Патриарха, а позднее сам Варлаам, опасаясь, чтобы униаты не завладели Лаврою или по крайней мере местностями ее в польских владениях, исходатайствовали себе у Иоакима утвердительную грамоту.

30 Он происходил из древнейшей княжеской фамилии, ведшей свой род от Святополка-Михаила, внука Ярослава I, отчего составились и двойное имя Четвертинского: Гедеон-Святополк, князь Четвертинский. Он уже 25 лет носил сан епископа Луцкого и Острожского, быв посвящен в этот сан митрополитом Дионисием Балабаном. Изгнанный из Луцка отступником Шумлянским, он решился бежать из польских владений, тем более что король и королева лично объявили ему, что если он не сделается униатом, то будет сослан на вечное заточение в Мариенбург. Тогда, писал Четвертинский, «немощь человеческую имый, устрашился абие, соглядая сие, яко не точию из имех быти в толиком лишении, но и овцам словесного стада не возмогл бых помощи ни в чем же, сего ради оставити престол мой и вся своя понужден есмь».