История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена

В 1440 году папа Евгений IV начал проповедовать новый Крестовый поход. Только албанский правитель Скандерберг, сербы и венгры объявили войну туркам. После нескольких ничего не решивших стычек они подписали десятилетнее перемирие с врагом. Западноевропейские державы не обратили никакого внимания на призыв папы. Они были заняты собственными делами. С точки зрения Запада Крестовые походы завершились. Но рыцари в том же году, когда был объявлен Крестовый поход, одержали примечательную победу. Их договор с мамлюками не выдержал испытания временем, и флот из 17 кораблей был отправлен из Египта для блокады Кастелоризо, оплот ордена на турецком побережье, расположенный к востоку от Родоса. Флот ордена в это время состоял из 4 парусников, предположительно «круглых судов», предназначенных для перевозки войск и грузов, и 8 галер. Сойдясь с блокирующими кораблями, рыцари очень скоро доказали свое превосходство над египтянами, захватив 12 судов вместе с командами. Это уже само по себе было выгодно. Но рыцари пошли дальше, высадили отряд на берег и вступили в бой с мамлюками, успевшими высадиться с египетских кораблей. В бою 700 мамлюков были убиты, а остальные, не имевшие возможности спастись морем, поскольку у них больше не было кораблей, были взяты в плен. Если призыв папы к оружию не услышал никто из западноевропейцев, орден, по крайней мере, показал, что он, как всегда, ведет активную войну с исламом.

Спустя 4 года, в 1444 году, египтяне снова попытали силы против ордена, высадившись на Родосе и осадив город. Их предприятие потерпело неудачу из-за их же собственной неэффективности в осадной войне и из-за твердости городских укреплений. Снова разбитые в море, египтяне после сорокадневной осады ушли и вернулись в Александрию. Больше они не тревожили рыцарей. Прошло всего несколько лет, и они обнаружили турок у своих ворот, и их стране в итоге было суждено стать частью Османской империи. Много веков, с тех пор как рыцари впервые построили госпиталь-приют в Иерусалиме и развили военное подразделение ордена, они в разное время были в конфликте со всеми мусульманскими державами на Востоке, а также язычниками – татарами. Теперь перед ними стояла самая трудная задача. Турки и туркоманы, которые приняли ислам, соединили религиозный фанатизм сарацин с отвагой, выносливостью и насилием азиатских степных народов.

Деятельность ордена с тех пор, как он утвердился на Родосе, и до того, как на него была организована первая атака, в немалой степени способствовала тому, что турки так и не проявили себя как военная сила на море (хотя в Европе этот факт не спешили признавать). Как и арабы за много веков до них, турки опасались моря и не доверяли ему. Они, должно быть, были согласны с арабским завоевателем Египта Амр ибн аль-Асом, который в свое время сказал: «Когда корабль стоит, он разрывает сердце; когда он двигается, он ужасает воображение. На нем сила человека уменьшается, а бедствия возрастают. Те, кто на нем, словно черви в бревне, и, если он перевернется, они утонут». Однако турки, опять-таки как арабы, доказали, что в течение сравнительно недолгого времени они могут научиться быть моряками. В этом, как и в судостроении, им помогали греческие подданные из Малой Азии, а также судостроители Константинополя. В 1453 году великий город, основанный Константином Великим и завоеванный латинянами в Четвертом крестовом походе, а впоследствии снова взятый византийцами, стал добычей победоносного султана Мехмеда II.

Мехмед, сын султана Мурада, был одним из самых выдающихся людей в турецкой истории, считавшийся ужасом Европы. Хотя он принес турецкое оружие в Европу и глубоко почитался своим народом, как завоеватель Константинополя и основатель Турции в Европе, по происхождению не был чистым турком. Сам он утверждал, что его мать была из франков и в его жилах течет греческая и арабская кровь. Внешне он больше напоминал европейца, чем азиата, как видно из его портрета кисти Беллини. Это был красивый мужчина с проницательными глазами под изящно изогнутыми бровями, тонким семитским носом и чувственными красными губами. Он был образованным человеком, хорошо знал греческую и исламскую литературу, увлекался науками и философией. Великолепный лингвист, он говорил на турецком, греческом, арабском, еврейском и персидском языках, а также на латыни. Говорят, он всячески стремился подражать Александру Великому. Однако в отличие от него был невероятно жестоким человеком, безжалостным и непреклонным, как истинный восточный деспот. Когда после смерти отца его вдова пришла, чтобы выразить соболезнования Мехмеду и поздравить его с восхождением на престол, ее маленький сын тут же по приказу Мехмеда был утоплен. Тем не менее, как многие тираны, он любил компанию художников и ученых. Его первыми словами после въезда в Константинополь были строки великого персидского поэта Саади:

Во дворце цезарей
Плетет свою паутину паук,
В башне Афросиаба
Несет свою вахту сова.