История рыцарства. Самые знаменитые битвы

«Один из наших благочестивых воинов-добровольцев поджег траву, – пишет хронист султана. – Она тут же вспыхнула, и пламя окружило их; именно так поклоняющиеся Троице подверглись в этой жизни тройному пламени: огню горящего луга, огню сжигающей их жажды и огню разящих стрел. Они попытались прорвать окружение, их отряды желали спастись, совершая отчаянные вылазки… Но все их попытки были отбиты, каждая из них влекла за собой либо смерть, либо плен и цепи. Дамасские клинки падали из их рук, а тяжелые доспехи не могли более защитить. Измученные градом дротиков, который оставлял большие бреши в их рядах, они, дабы избежать этого смертоносного вихря, начали отступать к холму Хаттина…»

К утру бóльшая часть воинов была не в силах сдвинуться с места, многие лошади пали. А сквозь завесу дыма летели сарацинские стрелы… В лагере крестоносцев было принято решение – атаковать Саладина. Ги приказал своему брату Амори де Лузиньяну подготовить эскадроны к бою. Удастся прорваться к ручью – и проклятый султан будет сокрушен… То, что началось далее, вошло в историю под названием Хаттинское побоище. Христиане, забыв обо всех правилах военного искусства, рвались к воде, сарацины косили их как траву.

«…К этому времени cарацины уже прибыли. Пехота рыцарей, собравшись в клин, на полном ходу взбиралась к самой вершине высокой горы, бросив армию на волю судьбы. Король, епископ и все остальные посылали призывы, умоляя их вернуться и защищать Крест Господень, наследие Распятого, армию Христову и самих себя. Они отвечали: „Мы не вернемся, поскольку умираем от жажды, и не станем драться“. И снова была дана команда, и снова они упорствовали. Тамплиеры, госпитальеры и туркополы тем временем яростно обороняли тыл. Тем не менее они не могли одержать победы, поскольку враг появлялся отовсюду, посылая стрелы и раня христиан. И когда они чуть-чуть продвинулись, они воззвали к королю, прося о помощи».

В этот роковой момент шестеро рыцарей перебежало на сторону Саладина. Неумолимая история сохранила имена некоторых из них – Балдуин де Фотина, Ральфус Бруктус, Людовик де Табариа. Услышав из уст изменников, что время для решающего удара настало, Саладин тотчас же послал своих людей в атаку. Она захлебнулась. А на поле брани навсегда остался лежать один из любимых султаном эмиров – юный Мангурас, обезглавленный христианским рыцарем…

Отбившие первую атаку крестоносцы понемногу начали отступать. А Саладин готовил новый удар. Чтобы отразить его, король франков приказал ставить шатры – но в суматохе их было раскинуто всего три. Кустарник все еще тлел, и едкий дым по-прежнему невыносимо резал глаза…

Именно тогда граф Раймунд Трипольский и предпринял известную атаку, в результате которой его отряд сумел избежать печальной участи армии крестоносцев. Судя по описаниям участников событий, он хотел разорвать линию врага, чтобы христиане смогли-таки достичь источника в деревне Хаттин. Вполне благая цель – и все-таки странно, что Саладин даже не попытался остановить Раймунда. Наоборот, он приказал своим солдатам расступиться и пропустить рыцарей. Возможно, именно этот факт позволит хронисту написать: