История с фотографией, часть 3 Диссертация и прочие хлопоты

Идальга вложил в свой вопрос столько участливой требовательности, что не ответить -- просто на автомате -- почти невозможно. Семёныч чуть подумал.

-- Херня. Несбывшаяся. А потом Ромигу увёл одноглазый. Я не смог... -- старик будто поперхнулся последними словами. Захрипел, начал рвать скрюченными пальцами свитер на груди. Стекленея глазами, медленно завалился набок.

Идальга сразу понял, что произошло. Наблюдал раньше, как срабатывает заклятие обещания. Знал, что спасти нельзя. Был уверен: Семёныч нарвался на заклятие случайно, будто на забытую мину. Что и кому старик пообещал, оставалось теперь только гадать. Кто такой одноглазый? Благодаря эрлийцам, примета в Тайном Городе почти небывалая. Красных Шапок и неудачливых наёмников вряд ли стоит принимать в расчёт.

Дознаватель Тёмного Двора не зря слыл лучшим в своём деле. "Игла инквизитора" впилась в умирающий мозг. Всего уже не вытянешь, но хоть последние воспоминания, а именно они и нужны.

Две-три недели: смутными обрывками. Растущее раздражение на Ромигу, который стал невыносим. Какие там медведи в одной берлоге! Старик чувствовал себя зайцем из сказочки, пустившим в избушку лису. Нав беспардонно распоряжался всем, что только подворачивалось под руку, включая старикову жизнь. Поставить тёмную нечисть на место не хватало сил. Послать, прогнать -- отчаянно жалко и страшно.

Семёныч всякий раз вспоминал, как сгоряча вышвырнул из ателье зловредного кота и заколотил дырку в двери. А на следующий вечер нашёл ещё живого, но с проломленной головой и перебитым позвоночником.

В отличие от Черныша, Ромига был разумен. С ним можно и нужно было договариваться. Чётко и последовательно делить "моё", "твоё", "общее". Даже опыт такой был, очень позитивный. Только нервы сдавали у обоих геомантов, чуявших впереди беду, но так и не придумавших за месяц, как её предотвратить.

После очередной дурацкой размолвки Семёныч не хотел идти на Ромигин банкет, вообще никого не хотел видеть. Но поддался уговорам Идальги, потом зацепился за Гену Старостина. Так и просидели весь вечер, выпивая, вспоминая бурную молодость, повторяя по очереди: "Надо чаще встречаться". Ромига мелькал мимо, радовался успеху -- жизни вообще -- на полную катушку. Было в его радости нечто от пира во время чумы. Был какой-то спор с Идальгой -- веселье разом слетело. Потом геоманты встретились взглядами, и старик понадеялся, что после банкета они смогут, наконец, поговорить нормально.

Не срослось: то ли Семёныч был уже слишком пьян, то ли Ромига занят. В дверях мелькнула "белая мышка", что дарила шарики на мосту, вызвала Романа Чернова к телефону. Семёныча дёрнуло выйти следом, однако ноги заплелись, да и Гену так просто не обойдёшь. Ромига быстро вернулся, стал прощаться с гостями. Старику досталось тёплое рукопожатие, вежливые, ничего не значащие слова и провожатый -- Идальга. Что-то в картинке катастрофически не сходилось, но Семёныч решил подумать об этом на трезвую голову. Шагнул в заботливо раскрытый перед ним портал, переоделся, рухнул на диван и захрапел.

Обычно образы чужих снов -- зыбкие, искажённые тени реальности. Сюжеты нелогичны, несвязны. Даже вещие сны и видения предсказателей довольно смутные, однако бывают исключения. Старый геомант в последнюю ночь своей жизни раз за разом проваливался в наиярчайшую, наиреальнейшую реальность. Именно эти видения дознаватель выхватил первыми.

Где-то на полуострове Юкатан, у подножия ступенчатой пирамиды -- Идальга узнал картинку с заложенной страницы -- банда масанов с обсидиановыми ножами напала на Ромигу. Нав был сильнее, быстрее и злее каждого из противников по отдельности. Казалось, ещё чуть-чуть, и отобьётся. Но в итоге утреннее солнце светило в мёртвые чёрные глаза, всё вокруг было заляпано чёрной кровью, а с дерева к неподвижному телу приглядывался гриф.

Тот же бой: много раз, с разными вариациями. В одной из них Ромига успел активировать "Дырку жизни" и умер на операционном столе. В другой вроде выжил, но почему-то остался в коме. Вероятное будущее? До полнолуния -- почти неделя, а над пирамидой всякий раз светила полная луна.

Ярчайшие видения с неизменно плохим финалом выматывали сновидца. Он изо всех сил рвался туда, где его друг и ученик принимал безнадёжный последний бой. Почти умирал вместе с ним, скуля от бессилия. Очень хотел, но не мог проснуться, заходя на новый круг: словно кто-то нарочно замкнул его в кольце повторяющихся смертей.

Дознаватель тоже начал уставать и сбился со счёта, когда сюжет резко вывернуло в другую сторону. Теперь это была беспощадная драка Ромиги с ним, Идальгой, на обочине Новорижского шоссе. Даже неискушённый Семёныч не принял её за дружеский спарринг, а Идальга мог оценить все тонкости. Именно так отбивался бы от взбесившегося сородича. Ромига показывал всё, на что был способен: школа Терги, Идальгины подлые приёмчики, что-то своё... Не только своё! Некто незримый явно помогал ему, вёл магическую поддержку.