История с приведениями

- Слушай, если я "принят" не тобой и не миссис де Пейсер, то кем? Мне интересно. Может, это твой приятель из бара? Или его идиот-братец?

Она улыбнулась немного нервно:

- Придется тебе сказать. Мы уже достаточно близки.

- Да, уж скажи.

- Я знаю, что это прозвучит странно.

- Ничего. Мне надоело неведение.

- Тот, кто тебя принял - мой старый любовник. Подожди, Дон, это не то, что ты думаешь. Он умер.

- Умер? - Я так и сел. Конечно, я был удивлен, но теперь мне кажется, что я и ожидал чего-то подобного.

Она кивнула со своим обычным иронически-серьезным выражением.

- Да. Его зовут Тэкер Мартин. Я связана с ним.

- Связана?

- Постоянно. Я говорю с ним. Ты ему нравишься, Дон. Очень нравишься.

- Польщен.

- Да. Я ему все рассказываю. И он мне все время говорит, что мы должны пожениться. Ты действительно нравишься ему. Если бы он был жив, вы бы подружились.

Я молча смотрел на нее.

- Я же говорила, что это прозвучит странно.

- В самом деле. А как давно он умер?

- Пять или шесть лет назад.

- Еще один старый друг из Нового Орлеана?

- Именно.

- И вы были близки?

- Мы были любовниками. Он был старше, намного. Он умер от сердечного приступа. Через два дня после этого он начал говорить со мной. Он два дня не мог найти телефон, - она замолчала.

- А сейчас он говорит с тобой?

- Он слушает. Он рад, что ты узнал о нем.

- Не могу сказать то же о себе.

- Попробуй понять. Ты ему нравишься, Дон. Все будет хорошо, так же, как и раньше.

- А когда мы с тобой в постели, этот Тэкер тоже тебе звонит?

- Думаю, что да. Эта сторона его всегда интересовала.

- И он дает тебе советы?

- Иногда. Это именно он напомнил мне о друзьях отца на Поросе. Он думает, что тебе это понравится.

- И что, он думает, я буду делать теперь, когда узнал про него?

- Он говорит, что ты несколько растерян и думаешь, что я немного не в себе, но тебе нужно только попытаться понять - ОН здесь и никуда не денется, и ты здесь, и мы поженимся. Поэтому думай о нем просто как о части меня.

- Я не могу поверить, что ты действительно говоришь с человеком, умершим пять лет назад.

На деле я был очарован всем этим. Беседы с духами, бывшие в моде в XIX веке, хорошо подходили Альме. Конечно же, разговорчивый дух Тэкера Мартина был иллюзией; у кого угодно, кроме Альмы, такая иллюзия свидетельствовала бы о серьезном умственном расстройстве. Мне не нравилась и процедура "принятия" бывшим любовником.

Я поглядел на Альму, сидящую напротив меня с выжидательным выражением, и подумал: она опять выглядит андрогином. Она была похожа на девятнадцатилетнего парня. Она улыбнулась мне. Мне хотелось тут же повалить ее на диван, и я по-прежнему чувствовал отчуждение от нее. Ее длинные красивые пальцы спокойно лежали на полированном дереве столика, переходя в не менее красивую руку.

- Мы будем так замечательно жить, - сказала она.

- Ты, я и Тэкер.

- Видишь? Он же говорил, что ты не будешь против.

По пути на лекцию я вспомнил человека, которого видел с ней, Грега Бентона, и не смог сдержать дрожь.

Конечно, Альма не была нормальной. В ее мире спокойно присутствовали говорящие духи и зловещие человековолки. Конечно, она не заставила меня поверить в этот свой мир, но я часто задумывался. Человек стоит на твердой земле, и вдруг она обрушивается у него под ногами, и вместо травы и почвы он видит зияющую пропасть, где кишат неведомые бледные твари. Значит ли это, что твердой земли вообще нет, что она только узкий мостик над всем этим кошмаром? Нет, конечно, нет. Я люблю Альму, говорил я себе. Мы весной поженимся. Я думал о ее восхитительных ногах, о ее милом лице, о тонкости чувств, которые я познал с нею.

Моя вторая лекция полностью провалилась. Я запутался в своих заметках, в отчаянии попытался выдать несколько затасканных идей и не смог их связать. Погруженный в свои муки, я заявил, что "Алый знак доблести" - это "история о привидении, где привидение так и не появляется". Когда я закончил, из зала раздалось несколько иронических хлопков. Хорошо хоть Либерман был в Айове.

После этого я пошел в бар и заказал двойную порцию "Джонни Уокер". Потом пошел к телефонам и взял справочник Сан-Франциско. На "П" там не было ничего похожего, но на "Д" я отыскал "де Пейсер Ф.". Адрес был в том месте, где говорила Альма. Что ж, может быть, земля и в самом деле твердая.

На другой день я позвонил Дэвиду и сказал, что собираюсь в Стилл-Вэлли.

- Прекрасно, - сказал он, - и как раз вовремя. Правда, там пока живет сторож, но вы сможете побыть там вдвоем. А кто она?

- Очень странная девушка. Я думаю, мы с ней поженимся.

- Как-то неуверенно ты говоришь.

- я обручен с ней. Мы поженимся в конце весны.

- А как ее зовут? Почему ты до сих пор молчал?

- Дэвид, я никому из родных еще не говорил. Если ты с ними общаешься, скажи, что я им напишу. Пока. Я очень занят.

Он объяснил мне, как до него добраться, и сказал: "Что ж, братец, я очень рад за тебя". Мы обменялись обычными обещаниями писать друг другу.

Дэвид купил дом в Стилл-Бэлли, когда получил хорошую работу в Калифорнии.