История с продолжением

Он осёкся, посмотрел на рыжего. Лин уже спал. За эту ночь он, казалось, похудел ещё больше, черты приобрели резкость, заострились. Пятый с минуту постоял, присматриваясь, потом решил, что надо было бы укрыть Лина получше, потянул на себя телогрейку – и оттуда посыпались деньги. На первый взгляд – рублей двадцать пять, если не тридцать. Много, очень много. Рыжий работал один за бригаду из шести человек. “Только бы всё обошлось, – подумал Пятый, – не дай Бог…” Он сложил деньги обратно, в карман телогрейки, укрыл друга потеплее, и пошёл к люку – за едой. Есть хотелось, Лин оказался прав. Поев, Пятый впервые за последние три месяца почувствовал себя счастливым. По крайней мере, ему так показалось. Впрочем, это состояние скоро прошло, он снова погрузился в невесёлые раздумья. Дня через три им придется уходить из этого дома. Как бы ни хотелось тут остаться, этого делать нельзя. Пятый был больше чем уверен в том, что их ищут. Опять придется скитаться, мёрзнуть по ночам, шарахаться от собственной тени… Не хочется. Очень не хочется. А что поделаешь? Надо. Пятый старался понять для себя, что больше изматывает – постоянная гонка, или мысли о ней. И пришёл к выводу, что примерно в равной степени. Сейчас нужно было выработать план действий, подумать, куда идти потом, где ночевать. Пятый чувствовал, что думать ему не хочется. Хотелось лечь и посмотреть на небо. Или почитать. Но читать было нечего, а на единственной лежанке спал Лин. Пятый накинул на плечи вакантное одеяло, сел в уголке. “Поспать, что ли? – подумал он. – Всё равно нечего делать”.

* * *

Лин проснулся часам к шести вечера. Сел, потянулся, поискал глазами друга, не нашёл. Пожал плечами и снова вытянулся на матрасе. Тело ныло, усталость не желала уходить. “Где этого убогого носит? – подумал Лин. – Ещё не хватало, чтобы он куда-нибудь запропастился… Вот же никчёмное создание, ей Богу!… Если он не нужен – лезет везде, куда не зовут. Если нужен – его нет. Вот куда его, интересно, занесло на этот раз?…”

Пятый в это время сидел внизу, у их с Лином временных соседей. Идти он не хотел, но Володя и Юля затащили его к себе домой чуть ли не силой.

– Пойдём, попьём чайку, поговорим…

Поговорим!… Сказали тоже. О чём? Смешные, о чём с ним можно говорить? О третьем подземном этаже? О том, что ящик лучше успеть взять тогда, когда тележка полная, чтобы не приходилось нагибаться, и о том, что это не всегда получается сделать, особенно, когда “тим” свежий, только-только набранный?… О том, что их несчастная земля обречена, а они ходят по ней и не видят этого… видят только то, что им положено, не смеют (или не умеют) поднять глаза?… О том, что он опять, в который уж раз, запутался, определяя для себя, что есть грех, а что – благо? Они этого не поймут, и не потому, что они хороши или он плох, а просто в силу того, что все они – очень разные. Пятый не умел и не хотел учиться горевать о том, что в магазине нет масла или колбасы. И не потому, что презирал эти разговоры, вовсе нет. Просто для него этих проблем не существовало в принципе. Они были от него дальше, чем самые далёкие звёзды, и для него это было единственным правильным решением. Предметы, как таковые, его уже не волновали. Уравнение упростилось до нескольких знаменателей, он жил этими знаменателями. И сам был одним из них. И ладно. Всё же он согласился зайти, не хотелось обижать людей. Пятого, когда он вошёл, прежде всего поразила вопиющая бедность их жилища, бедность, которая кричала о себе. Голая лампочка под потолком, выцветшие обои, старая колченогая мебель. Квартира, в которую он попал, была унылой и серой, как пасмурный зимний день. Тоска. Опять тоска. “Да, в сравнение не идёт, – Пятый вспомнил жилище научного руководителя “Сизифа”, в котором ему как-то довелось побывать. – Разве так можно? Это неправильно – когда всё столь сильно разница”. В Доме все, или почти все, имели если не равные, то хотя бы близкие условия жизни. Конечно, у семейных квартиры были больше. Конечно, у богатых имелась дорогая деревянная мебель. Конечно… но все имели возможность “сделать” себе жильё по вкусу, как-то что-то изменить. А тут – нищета и безысходность. И полная безнадёга.

– У вас уютно, – сказал Пятый, когда Володя пригласил его в кухню.

– Ну, чего там, – отмахнулся тот. – Нормально. Это ж не коммунальная, а своя. Мы же недавно только ордер получили, пока ничего ещё не делали. Вот достанем краску, обои, тогда и переделаем. Только это не быстро, пока то да сё. Я ещё из дерева кой чего хочу изобразить, полочки там, стеллажи…

– Это здорово, – одобрил Пятый, которому было всё равно. – Только это, наверное, сложно…

– Это смотря откуда руки растут, – степенно ответил хозяин. – А я-то сумею, не сомневайся. И получится хорошо.

* * *