История сахара: сладкая и горькая

Иначе говоря, если вы заботитесь о бедных черных рабах, позвольте их хозяину получить больше денег — и с рабами все будет в порядке. Недовольство налогами выявило существовавшую в колониях напряженность, поскольку правительство полагало, будто колонии, основанные на деньги метрополии, существуют исключительно ради обогащения ее и ее правительства. Страх восстания рабов рос по мере того, как их количество начинало превышать количество белых. В конце XVIII в. Законодательное собрание Ямайки захотело сократить количество прибывающих рабов, установив на них налог, но инициатива была отвергнута в 1774 г., а когда ямайцы стали протестовать, им ответили: «Мы не можем позволить колониям мешать или противодействовать в любой мере трафику, столь прибыльному для государства».

Подход не менялся и, по сути, стал главной причиной отчуждения тринадцати американских колоний. Это касалось не только Англии — правительства устанавливали законы, которые всегда имели целью выгоду и благосостояние метрополии, не важно какой и не важно, какая партия была у власти. Закон, одобренный английским парламентом в 1685 г., установил высокий налог на импорт очищенного сахара, что положило конец рафинированию в колониях. Французы же, поскольку у них сахарных заводов было меньше, сначала поощряли очистку в колониях для того, чтобы сократить долю импорта из других европейских стран, но как только заводы были построены, колониальной очистке поставили заслон, перенеся доходы от этой деятельности в метрополию.

Английский закон о налогах на плантации 1673 г. гласил, что товары, перевезенные из одной колонии в другую, должны облагаться таким же налогом, как если бы они ввозились в Англию, но он был не более эффективен, чем принуждение. Это понимал Митфорд Кроу, губернатор Барбадоса, когда писал в 1707 г.:

«Я должен проинформировать Ваши Светлости, что этому острову помог бы запрет на торговлю между Новой Англией и Суринамом, ведь, если я верно проинформирован, большое количество рома, сахара и мелассы уходит туда в обмен на их лошадей, муку и провизию, а на прошлой неделе человек по имени Гаррисон, плантатор, имеющий долги, бежал на шлюпе с шестьюдесятью неграми, оставив свою землю кредиторам».

Работорговцы также могли нести финансовые потери. Средний путь, маршрут между Африкой и Новым Светом, был рискован: случались штормы, нападения на африканском побережье, рабы гибли от болезней или от горя. Но торговля между Вест-Индией и Европой в основном приносила прибыль, а европейские товары для Африки были так дешевы и низкопробны, что остаться в проигрыше было практически невозможно. Товары, оправлявшиеся в Африку, были крайне низкого качества. Так, Артур Филлип, отправившийся создавать поселение в Ботаническом заливе, жаловался на инструменты, которыми его снабдили: «Я не устану повторять, что большинство инструментов было хуже, чем те, что когда-либо отправлялись для обмена к берегам Гвинеи».

Несмотря на риски, торговый треугольник сделал богачами многих. Льюис Кэрролл, крещеный как Чарлз Лютвидж Доджсон, получил среднее имя в честь своего прадеда работорговца. Эдвард Гиббон мог позволить себе заниматься историей, потому что его дед был директором Компании Южных морей, перевозчика рабов. Отец виконта де Шатобриана был капитаном работоргового судна, а позже работорговцем, но никто из-за этого не ставит под сомнение репутацию Шатобриана как либерального мыслителя и писателя. Джон Локк, философ, был акционером Королевской африканской компании, еще одного работоргового концерна, и при этом писал: «Рабство — это такое отвратительное и жалкое состояние человека и так противно щедрому характеру и достоинству нашего народа, что едва ли возможно, чтобы англичанин, а тем более джентльмен мог быть его сторонником».

В Дании семья Шиммельманн, давшая различным правительствам страны двух министров финансов, также имела состояние, заработанное на рабах. Члены британского парламента представляли интересы Вест-Индии и сахара, а почтенные торговцы и даже лорд-мэр Лондона получали доходы от торговли людьми.

Дело о «Зонге»

Работорговля причиняла много зла, а случай на «Зонге», который часто называют расправой на «Зонге», возможно, лучший пример тому. В ноябре 1781 г. Люк Коллингвуд, хозяин «Зонга», приказал выбросить 132 раба за борт, чтобы они утонули, а затем потребовал за них страховку. На борту по-прежнему оставалось 440 рабов, а он заявил, что из-за нехватки воды был вынужден сбросить балласт и утопить остальных для того, чтобы спасти корабль, оставшийся человеческий груз и команду.