История села Мотовилово. Тетрадь 5

Мужики из толпы стали со всеми подробностями рассказывать Николаю, как обнаружили около дворов волка, как за ним погнались, как собаки сбежались, учуяв зверя, как загородили ему дорогу и не дали убежать ему в лес, как заметили, что он прихрамывает на заднюю ногу. Николай стал осматривать трофей и только сейчас заметил, что задняя лапа у волка не в целостности. Самой оконечности ноги – лапы нет. Николай мысленно прикинул, что это тот самый волк, который побывал в его капкане. В толпе мужиков был и Панька Варганов. Заметив Николая с ружьем, Панька поспешил незаметно удалиться. Он боялся Николая из-за того, что он может сейчас отомстить ему за тот случай, который произошёл весной у окна Федотовой избы (а у Николая рука не дрогнет). Он под горячую руку может не только волка убить, но выстрелом подвалить и обидчика. Он злопамятный и обиды никому не прощает. Недаром он говаривал: «Кто мне досадит, тот сам себе не рад будет!»

Николая брала досада на то, что дом после матери сестра не могла удержать и продала, пока он был в Астрахани. Он никак не мог смириться с тем, что ему приходится жить в маленькой халупе, а в его потомственном доме проживает чужой человек Александр Рыбкин. Весной этого года, вечерком, когда Николай возвращался с ружьем из леса, вздумалось ему зайти в этот дом, где протекло его детство, и поговорить с новым хозяином об условии доплаты за возвращение дома опять к Николаю. Но Александр, видимо, на переговоры ни в какую не пошёл. В результате произошёл спор, переросший в скандал с угрозами. Николай был вынужден выйти на улицу. Он, остановившись у угла соседского дома Федотовых, продолжал вести перебранку с Александром, который стоял в темноте проёма сенной двери. В разгаре спора Николай был доведен до того, что, сдернув с плеча ружье, он выстрелил по направлению Александра. Послышался визг Авдотьи и проклятья Александра. Их сын Ромка побежал к сроднику Паньке Карвайкину–Варганову и вехнул ему о случившемся.

Этот неожиданный выстрел взбудоражил вечернюю тишину, всполошил народ. Из приближенных домов стали выходить мужики – кольцом окружили Николая. В спор включились защитники Александра, а сам Александр невредимым выстрелом остался на крыльце. Он оттуда кричал, но подойти к Николаю боялся.

Панька около толпы оказался вскоре. Кто-то из толпы дружелюбно словесно с ним поздоровался, но Панька грубо оборвал его: «А ты помалкивай!» И выбрав в дровах увесистый рычажок чуть поменьше оглобли, маскируясь вечерним сумраком, подошёл к толпе вплотную. Толпа расступилась перед ним, оголив задом стоявшего к нему Николая. Панька, взмахнув рычагом, с силой ошарашил Николая по голове. Ошеломленный в неожиданности, Николай замертво рухнул на землю. Отбросив в сторону рычаг, Панька поспешил удалиться. Он свое дело сделал, ему тут больше делать нечего.

– Видать, он его совсем укокошил.

Медленно стала расходиться толпа. Все подумали, что Николай на свете отжил. Его, навзничь лежавшего и безжизненно не шевелящегося, оставили одного. Никто не поинтересовался, жив ли он, никто не подумал об оказании ему помощи. Около него валялась сбитая ударом с головы казацкая фуражка с выцветшим от времени следом офицерской кокарды. Минут десять лежал Николай в беспамятстве, потом зашевелился. Встав на ноги и надев на голову подобранную с земли фуражку, он, хотя и с повреждённой головой, но бодро зашагал вдоль порядка домов, направляясь на Мотору, время от времени поправляя на плече двустволку. Николай долго жалел, что в этот раз с ним не было собаки Пирата, он бы растерзал зубами Паньку. Но Николай и так на всю жизнь запомнил эту травму и поджидал удобного случая, чтоб отомстить Паньке. Николай редко, когда ходил без ружья, а гуляя в праздники по улицам села, часто видно было, как из кармана его синих с хромовой отделкой галифе торчало дуло нагана. После неудавшейся попытки о доплате за дом после матери, Николай, чтоб не позорить свое имя избёнкой, решил перейти на квартиру. Он переселился жить на улицу Забегаловку, где он занял просторный дом и жил в нем со своей женой Анной.

Первая жена Лариса уехала из Мотовилова в Астрахань, когда Николая взяли на военную службу накануне империалистической войны. Николай жалел Ларису за ее благородный характер и добродушное отношение к нему. С Анной же он жил так себе: старался прихватывать со стороны.

Каталки. В пустынь за липой

Пока были сильные морозы, Василий Ефимович за липняком в Пустынь не ездил. Липняк был еще в запасе. Он в эти дни занимался починкой сбруи. Вволочив в избное тепло, капитально отремонтировал сани.