История села Мотовилово. Тетрадь 9 (1926 г.)

Из избы слышалось мерное покачивание колыбели, подвешенной на пружине к потолку в верхней избе. Бабушка, укладывая ребёнка, нарочито изменив голос и сделав его грубым, припугивала Никишку:

– Спи, спи, а то баба-яга тебя заберёт, в сумку посадит. Спи, спи, бай-бай, бай-бай, – мерно повторяла она.

На озере ребятишки в первую очередь до озноба в теле выкупались, а потом принялись за забавы. Тёплый, знойный день способствовал детским развлечениям, надолго удерживал беззаботную детвору на улице.

В жаркий, пышущий зноем июльский день, редко кому не хочется искупаться в тёплой воде озера: Санька Лунькин, 26-летний холостяк, здоровенный, как боров, видимо, вылезши дома из-за станка, раздевшись на берегу и обнажив своё мохнатое, как у медведя, тело, с разбегу бултыхнулся с мостков в воду. Он долго не появлялся из воды, а оптом, вынырнув, его бритая голова показалась около лопухов жёлтой кувшинки в метрах двадцати от мостков.

– Санька, а тебе не донырнуть вон до тех цветков белой лилии, – кто-то подзадоривал его с берега.

– Санька, а ты чирни-мырни, да и не вынырни! – шутливо кто-то предлагал ему.

А Санька, не обращая ни на кого внимания, широко взмахивая руками и издавая целый каскад брызг, поплыл на середину озера и вскоре доплыл до одинокого видневшегося островка, откуда слышался задорный утиный кряк и гусиное гоготание. Пообсохнув на островке, Санька приплыл на середину Хорева Пруда.

– Санька, а ты вставай ногами, тут не глыбко!

Санька, послушавшись, опустился и вскоре всплыв, буйно затряс головой освобождая от воды голову.

– До дна никак не достал, знать, тут глубоко! – отозвался из воды Санька.

Заметя полоскавшую бельё на мостках смазливую Тоньку С., Санька мигом очутился около неё. Он своими лапищами разъярённо сграбастал её, и у всех на глазах людей, которые были на берегу, хотел увлечь с собой в воду. Тонька, размахнувшись намоченными Николаевыми штанами, обороняя себя, со всего размаху ошпарила Саньку штанами, от чего у Саньки пропал пыл и озорство.

От слабого дуновения ветерка по поверхности озера разгуливается мелкая зыбь. Солнце, играя, отражаясь от воды яркими бликами, режет глаза. От поверхности воды еле заметно, лениво тянется дымчатая испарина. В озере гуляя, трепещется рыба, отчего на поверхности воды зыблется серебряная чешуйчатая россыпь. В ясном небе, задорно твизикая, над озером кружились стрижи, резвясь летают ласточки. Летя над самой поверхностью озера, желая выкупаться, ласточки своим тельцем, приняв форму фигурки, слегка касаясь поверхности воды, купаются. Панька, наблюдая за полётом стрижей, заметил, как один, вцепившись в конёк крыши, стоявшею на берегу озера, амбара, скрылся в щели. Недолго думая, Панька по углу амбара полез на него с целью достать и овладеть стрижом. У Паньки дьявольская ловкость и, как у обезьяны, цепкость в руках. Чудом держась у самого конька амбара, который, находясь у самого озера, причудливо отражался в воде вниз крышей; в воде отражённо видна была и красная сатиновая рубаха Паньки. Панька в зубах держал прутик, которым он намеревался вышугнуть стрижа. И тут произошло непредвиденное: только было он из зубов взял рукой этот прутик, как другая рука, не выдержав, сорвалась, и Панька, к великому наслаждению в смехе наблюдающей за ним публики, шлёпнулся в воду. Оправившись от удачного падения и выжав досуха рубаху и портки, Панька искал, чем бы ещё заняться. Около тростников он заметил беспризорно плавающую чью-то лодку, он, мигом добравшись до неё и вооружившись доской вместо весла, сказал:

– Ванька прыгай сюда в лодку!