История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти

— Боже милостивый! — воскликнул Джон Брафф, эсквайр. — Чтобы особа столь высокопоставленная так страдала! Почтеннейшая родственница моего дорогого Титмарша! Нет, сударыня, нет, покуда у Джона Браффа есть дом скромный мирный очаг доброго христианина, пусть не столь роскошный, к какому вы привыкли по вашему высокому положению в обществе, — никто не посмеет сказать, что миссис Хоггарти из замка Хоггарти терпит подобное унижение. Изабелла, душенька! Белинда! Просите миссис Хоггарти. Скажите ей, что дом Джона Браффа, весь, от чердака до погреба, к ее услугам. Да, весь, от чердака до погреба. Я желаю… я требую… я приказываю, чтобы сундуки миссис Хоггарти из замка Хоггарти были сейчас же снесены в мою карету! Будьте столь добры, миссис Титмарш, займитесь этим сами и уж позаботьтесь, чтоб вперед вашей любезной тетушке не чинили никаких неудобств.

Мэри вышла, дивясь его приказанию. Но ведь мистер Брафф великий человек да к тому же еще благодетель ее Сэма; и хотя, складывая вещи тетушки в огромные чемоданы, глупышка заливалась слезами, она, однако же, исполнила все, что требовалось, и с улыбкой предстала перед тетушкой, которая занимала мистера и миссис Брафф неторопливым, обстоятельным рассказом о балах, что давались в замке Хоггарти в Дублине во времена лорда Шарлевиля.

— Я уложила сундуки, тетушка, но снести их вниз мне не под силу, сказала Мэри.

— Да, да, конечно, — сказал Джон Брафф, пожалуй, несколько пристыженный. — Эй! Джорж, Фредерик, Огастес, подите немедля наверх и снесите в карету сундуки миссис Хоггарти из замка Хоггарти, молодая леди вам их укажет.

И мистер Брафф снизошел даже до того, что, когда его разодетые лакеи отказались тащить сундуки, он сам, собственными руками, ухватил два чемодана и понес их в карету, провозглашая на всю Лэмс-Кондуит-стрит, что "Джон Брафф не гордец, нет-нет. И ежели его лакеи задирают нос, он им преподаст урок смирения".

Миссис Брафф тоже было кинулась вниз по лестнице и хотела выхватить у супруга один из чемоданов, но они оказались для нее чересчур тяжелы, и она успокоилась на том, что, севши на один из них, принялась вопрошать всех и каждого, не сущий ли ангел ее Джон Брафф.

Вот таким-то манером и покинула нас моя тетушка. Я не знал об ее отъезде, ибо находился в тот час в конторе, и, подходя к дому в шестом часу вместе с Гасом, я увидел улыбающееся личико милой моей Мэри, которая нетерпеливо выглядывала из окошка и манила нас обоих в дом. Мне это показалось весьма удивительно, потому что миссис Хоггарти не выносила Хоскинса и не раз заявляла мне, что я должен сделать между ними выбор. Итак, мы вошли в дом, и Мэри, которая уже успела осушить слезы, встретила нас самой что ни на есть радостной улыбкой и засмеялась, захлопала в ладоши, закружилась по комнате и пожала Гасу руку. И что, по-вашему, предложила эта маленькая негодница? Провалиться мне на этом месте, если она не сказала, что не прочь поехать в Воксхолл.

К обеду стол был накрыт всего на три персоны. Гас, дрожа от страха, уселся с нами; и тогда миссис Сэм Титмарш поведала все, что тут приключилось, и как мистер Брафф умчал миссис Хоггарти в Фулем в своей роскошной карете четверней.

— Ну, и бог с ней, — со стыдом признаюсь, сказал я; и мы наслаждались своим обедом — телячьими отбивными и пудингом с вареньем — куда больше, нежели миссис Хоггарти, обедавшая в тот день на серебре и золоте в "Ястребином Гнезде".