История шпионажа времен второй Мировой войны

Пару дней спустя мы обнаружили на телетайпной ленте сообщение с объявлением о награждении Рыцарским крестом Железного креста подводников не из числа офицеров: «Фюрер по представлению гросс-адмирала Дёница был рад наградить Рыцарским крестом» и т. д. В тот же день Норден вышел в эфир, поздравил награжденных нижних чинов, но добавив: «В цитате была только одна ошибка. Фюрер наградил Рыцарским крестом не по представлению гросс-адмирала Дёница, а по представлению военно-морских сил Соединенных Штатов».

Захватив выведенную из строя подводную лодку, мы нашли на борту копию немецкого списка офицеров военно-морских сил и были поражены необыкновенно большим числом адмиралов в кригсмарине. Мы сложили их, и оказалось, что в Германии за месяц подлодок произвели меньше, чем людей в адмиральские звания. Мы рассказали об этом подводникам, которые адмиралов не жаловали.

Мы поняли, что боевой дух подводников высок и всякий прямой призыв к сдаче услышан не будет. Тем не менее мы все же хотели внедрить эту идею в их сознание, поэтому решили поговорить с ними, но не о сдаче, а о том, как лучше всего сдаться. Мы описали, как сдать подводную лодку. У экипажа на борту не было ничего белого, чтобы подать атакующему эсминцу США знак, чтобы тот прекратил огонь, поскольку все шторы и полотенца на лодке были зелеными. Мы предложили, чтобы для такой чрезвычайной ситуации члены экипажа принесли на борт что-то белое. И, естественно, когда экипаж подводной лодки просигналил американскому военному кораблю о том, что покидает корабль, в ход пошла белая ткань. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это рубашка старшего помощника, единственная белая вещь, которую они осмелились пронести на борт в соответствии с предложением Нордена.

В захваченных документах говорилось о Нордене и его «разрушительном влиянии на моральный дух экипажей». В качестве прямого доказательства можно привести пример командира подводной лодки Хайнца Эберхарда Мюллера, чья лодка была потоплена у побережья Виргинии. Тяжелораненого капитана Мюллера доставили в госпиталь в Форт-Мид, Мэриленд, где он первым делом попросил о встрече с коммандером Норденом. Эта просьба, хотя и лестная, вызвала немалые затруднения, хотя бы потому, что «Норден» был полным коммандером, а его голос — лишь лейтенантом[83]. Для поездки к постели Мюллера Альбрехту дали еще одну лычку. Мюллер принял его со слезами на глазах и поблагодарил его за полные сострадания трансляции, после которых, по его утверждению, многие подводники стали доверять информации Нордена больше, чем немецкому радио.

Самая драматичная трансляция Нордена была посвящена капитану подводной лодки Вернеру Хёнке, фанатичному нацисту и уважаемому, но не любимому экипажем командиру. Когда в Южной Атлантике был потоплен шедший в Южную Африку британский транспорт «Керамик» с членами семей военнослужащих на борту, нам из секретного донесения разведки стало известно, что командиром потопившей судно подводной лодки был Хёнке. Также мы узнали, что, прежде чем скрыться с места катастрофы, Хёнке отказался помочь или вызвать подмогу для спасения гибнувших в воде.

Норден вышел в эфир с суровым предупреждением о том, что после победы союзников Хёнке за свой поступок будет осужден как военный преступник. По странному совпадению всего неделю спустя после этой трансляции американские самолеты потопили подводную лодку Хёнке, а Хёнке выжил. И вновь, по иронии судьбы, адмирал, командовавший проводившим спасательную операцию авианосцем, читал английский перевод передачи Нордена о Хёнке. Он приказал доставить военнопленного в свою каюту.

— Вы знаете, — сказал ему адмирал, — что англичане вас разыскивают. Я иду на Азорские острова, где собираюсь передать вас им.

Командир подводной лодки сломался под этой угрозой. Он признался, что слышал передачу Нордена о себе, и всеми силами постарался заверить адмирала, что Норден ошибался. Адмирал был непреклонен.

— Вас передадут британцам, — сказал он, — если вы не будете сотрудничать с нами.

— Но как? — спросил Хёнке.

— Вы подпишете документ, подтверждающий ваше согласие на сотрудничество с нами.

Хёнке подписал. Его увели и больше не допрашивали, но, как стимул для сотрудничества, показали подписанный им документ его людям. Хёнке так и не смог этого пережить. В лагере он покончил жизнь самоубийством.

Это было грязное дело, и оно прекрасно удалось. По словам прославленного корреспондента «Нью-Йорк тайме» и руководителя Управления военной информации Уоллеса Кэрролла, передачи Нордена были «нашим единственным эффективнейшим пропагандистским оружием в период войны».

В отделе мы также писали листовки, сочиняли слухи, распростиравшиеся агентами среди подводников, а среди прочего составили для немецких моряков песенник, каждая песня которого описывала простой способ уклонения от несения службы.