История сионизма

Когда началась война, Вейцман находился в отпуске со своей семьей в Швейцарии. Он немедленно вернулся в Англию и предупредил друзей о больших возможностях, которые внезапно открылись, даже если пока и отсутствуют конкретные планы: «Атмосфера была неопределенной, но я не терял надежды, дожидаясь своего шанса»[188]. Двумя месяцами позже он был представлен К. Р. Скотту, редактору «Манчестер Гардиан». Вейцман привлек его на сторону сионизма, рассказав о трагедии евреев Восточной Европы и мессианских мечтах о Палестине. Скотта, знакомого с Библией, когда-то желавшего стать унитаристским священником, привлекли страстная вера сионистов, ее глубокий целостный смысл[189]. Он предложил встретиться вначале с Ллойд Джорджем, в то время министром финансов Великобритании, который в свою очередь посоветовал встретиться вначале с Гербертом Сэмюэлом. Вейцман шел на встречу с некоторым беспокойством. «Ради Бога, мистер Скотт, давайте оставим в покое этого человека!» — воскликнул он, когда впервые было упомянуто это имя. Он думал, что Сэмюэл, как и другие англо-еврейские лидеры, враждебно настроен к сионизму, и поэтому был ошеломлен, когда тот сказал ему, что его требования слишком скромны. Сэмюэл посоветовал ему «думать шире», добавив, что цели сионизма очень занимают его коллег по кабинету. Вейцман ответил, что если бы он был религиозным евреем, то мог бы подумать, что приход Мессии уже близок[190].

В январе 1915 года Вейцман встретился с Ллойд Джорджем, который впервые соприкоснулся с сионизмом еще во времена Герцля, когда в качестве юриста консультировал его в отношении Эль-Ариш и Уганды. За последние годы он ни разу не выступил публично в поддержку сионизма, но через несколько дней после объявления Турцией войны (ноябрь 1914 года) говорил Герберту Сэмюэлу, что очень хочет, чтобы в Палестине возникло еврейское государство. По словам Асквита, Ллойд Джорджу никогда не было дела до евреев — ни до их прошлого, ни до их надежд на будущее. Но Асквит ошибался, заявляя, что «его [Ллойд Джорджа] уклончивый дух никогда не был прикован к сионизму, но он знал его гораздо лучше своих коллег и очень любил его»[191]. Ллойд Джордж чувствовал инстинктивную симпатию к малым народам, к одному из которых он сам принадлежал. Он был, как писал Вейцман, глубоко религиозен. Для него и для других его современников возвращение еврейского народа в Палестину было не просто мечтой, так как они почитали Библию, и сионизм олицетворял для них традицию, которую они глубоко уважали[192].

Не стоит считать, что его мотивы были исключительно идеалистическими. Его активный интерес к сионизму нельзя объяснять, как говорил Штейн, только эмоциями и сентиментальностью. Прежде чем заняться проблемами сионизма, он убедился, что такая политика соответствует интересам Великобритании, как он себе их представлял[193]. Это касалось прежде всего места Палестины в защите интересов империи в послевоенном мире — идея, которая первоначально была развита Гербертом Сайдботамом, военным корреспондентом «Манчестер Гардиан», а затем подхвачена сионистами. Это соображение не ускользнуло от внимания Вейцмана. Его планы основывались на предположении, что союзники победят, как он писал Занг-биллю еще до того, как Турция вступила в войну. В этом случае Палестина попадала в сферу влияния Великобритании. Таким образом, будет установлен барьер, отделяющий Суэцкий канал от Черного моря и от любой угрозы, которая может возникнуть с этой стороны. Если в течение последующих пятидесяти-шестидесяти лет миллионы евреев переселятся в Палестину, может возникнуть азиатская Бельгия. Ссылка на Бельгию после вторжения Германии в 1914 году не была для Вейцмана одной из его излюбленных исторических параллелей, но совершенно ясно, что он имел в виду: «У Англии будет надежная защита, а у нас будет страна»[194].

В этой подготовительной закулисной работе Герберт Сэмюэл играл наиболее важную роль. «Он постоянно руководил нами, — писал Вейцман, — и периодически давал нам указания, как следует вести дела. Он был сдержан, тактичен и настойчив». После встречи с Вейцманом Сэмюэл подготовил большой меморандум для премьер-министра Асквита, в котором предлагал после окончания войны установить британский протекторат над Палестиной, так как французский протекторат был нежелателен, а интернационализация страны неосуществима. Однако предположение Сэмюэла, что кабинет был настроен существенно поддержать сионизм, было чересчур оптимистично. Сэр Эдуард Грей[195], секретарь Министерства иностранных дел, говорил ему, что, хотя он лично настроен сочувственно, поднимать вопрос о Палестине еще преждевременно. Грей неохотно принимал на себя какие-либо обязательства и подчеркивал, что, прежде чем будут приняты решения относительно раздела сфер влияния на Ближнем Востоке, необходимы консультации с Францией[196]. Грей обещал Сэмюэлу, что никакое решение не будет принято в отношении будущего Сирии без учета интересов палестинцев.