История сионизма

Фогельштейн, один из самых убежденных противников сионизма, отвергал это новое движение, используя почти те же доводы, что и Габриэль Риссер, который был сторонником еврейской эмансипации в Германии: Германия — наше отечество, и другого нам не нужно. Немецкие евреи, к которым обращался Фогельштейн, были связаны с Германией тесными узами. Обретя гражданские права, они всегда оставались ее патриотами и в течение жизни нескольких поколений развили в себе вполне немецкое национальное сознание. С их точки зрения, национальное возрождение, как его понимали сионисты, было несовместимо с целями иудаизма. Согласно либеральной версии, национальное государство, возможно, было необходимо в древние времена — для достижения и сохранения чистоты монотеизма. Но как только эта цель была достигнута, как только монотеизм пустил корни в сердцах израильтян, нужда в территориальном центре отпала. Божественное провидение рассеяло евреев по миру, чтобы те повсюду служили напоминанием о всемогуществе Бога. Либеральный иудаизм соглашался с религиозными ортодоксами в том, что миссия Израиля состояла в осуществлении пророческого идеала в диаспоре[554].

Существенных различий в мировоззрении между сторонниками либерального иудаизма в различных странах Запада не наблюдалось. Согласно Жозефу Рейнаху, известному французско-еврейскому политику, сионизм был всего лишь капканом, который расставили антисемиты для наивных или пустоголовых евреев. Если доктор Фогельштейн подчеркивал связь немецких евреев с Германией, то его либеральные современники в Лондоне утверждали, что поскольку иудаизм — это всего лишь религия, то британские евреи вполне могут отождествлять себя с англичанами. Известный американский раввин Исаак Вайс, выступая на 1-м сионистском конгрессе, заявил: «Мы отвергаем сам вопрос о еврейском государстве как чуждый духу современного еврея в нашей стране — еврея, который считает своей Палестиной Америку и все интересы которого сосредоточены только здесь»[555]. «Либеральные евреи не желают возвращения евреев в Палестину и не молятся об этом», — писал Клод Монтефиори, представитель либерального иудаизма в Англии. Иудаизм — не национальная религия; отчасти она универсальна, обращена ко всему человечеству и только отчасти — специфически еврейская. Но и в национальной ее части нет ничего такого, что не позволяло бы еврею чувствовать себя полноценным англичанином. В конце концов, отказ от мяса зайцев и кроликов не мешает принадлежать к английской нации[556]. Согласно современнику и единомышленнику Монтефиори, Лоури Магнусу, сионисты отчасти сами виновны в росте антисемитизма, от которого они обещают избавить евреев. Магнус предлагал исключить сионистов из парламента и сместить их с общественных должностей, раз те хотят, чтобы евреи имели в странах Европы статус иностранных туристов. Магнус не отрицал существования еврейской национальности как таковой, но (по словам одного саркастического критика) это понятие было для него настолько тонким и неуловимым, что заметить его Магнус мог, лишь отказавшись от него[557].

Если американских и британских либералов больше всего беспокоили политические последствия сионизма, то немцы подошли к делу серьезнее, пытаясь проанализировать и опровергнуть его философские основы. Феликс Гольдман, раввин-антисионист, считал еврейский национализм отпрыском общего шовинистического движения, которое отравляло историю нового времени, но которое будет сметено грядущей эрой универсализма. Сионизм хочет принести религию в жертву какому-то карликовому государству[558]. Но сионисты, несмотря на свою малочисленность, были агрессивны и уверены в своей правоте. Они находили ответ практически на каждый аргумент либералов, а при малейшей возможности сами переходили в наступление. В период с 1900 г. до начала I мировой войны не утихали дебаты о сионизме и религии, а также о либерализме как «середине пути» между иудаизмом и абсолютным отступничеством от религии[559].