История сионизма

Каутский был убежден, что «палестинская авантюра» окончится трагически. Евреи не превзойдут арабов по численности и не убедят их в том, что еврейское правительство принесет им выгоды. «Еврейская колонизация Палестины завершится провалом, как только рухнет англо-французская гегемония в Малой Азии (включая Египет), и это — всего лишь вопрос времени, а возможно — и близкого будущего»[611]. У Каутского не было сомнений в окончательной победе арабского [sic!] народа. Единственный вопрос лишь в том, как он достигнет этой победы: мирным путем, вынудив евреев пойти на уступки, или жестокой партизанской войной и кровавыми восстаниями. Сильнее всего в этой борьбе пострадают бедные, слабые еврейские поселенцы в Палестине, «не способные ни защитить себя, ни, тем более, спастись бегством»[612]. Поэтому остается надеяться лишь на то, что число жертв не окажется слишком велико: «Однако опасностями, подстерегающими в Палестине евреев, которых заманили туда мессианские надежды, не исчерпываются все вредоносные эффекты сионизма. Гораздо хуже, наверное, то, что сионизм направляет силы и средства евреев на ложные цели — в тот момент, когда им следовало бы сосредочить все свои ресурсы на истинном решении своих судеб, которое необходимо искать совсем в иной области»[613]. Здесь Каутский имел в виду Восточную Европу, где должна была решаться судьба 8— 10 миллионов евреев; поскольку столь массовая эмиграция была невозможна, то судьбы этих евреев были тесно связаны с перспективами революции. Сионизм же отвлекал их и заставлял тратить силы и время на иллюзорные надежды.

Каковы же, по мнению Каутского, были более отдаленные перспективы? Полную эмансипацию евреям принесет не либерализм, а только победоносный пролетариат. Затем евреи растворятся в других нациях и перестанут существовать как таковые. Но об этом не следует сожалеть. Исчезновение гетто никого не огорчит и не вызовет ностальгии. Будучи прирожденными горожанами, евреи обладают качествами, необходимыми для прогресса человечества. Несмотря на свою относительную малочисленность в странах Западной Европы, евреи подарили народам этих стран таких выдающихся деятелей, как Спиноза, Гейне, Лассаль, Маркс. Но все эти гиганты духа раскрыли свой потенциал лишь после того, как стряхнули с себя пыль иудаизма. Их деятельность лежала вне сферы иудаизма и всецело принадлежала современной культуре; нередко они сознательно становились в оппозицию к иудаизму. «Евреи превратились в важный революционный фактор, — писал Каутский, — тогда как иудаизм стал фактором реакционным. Он похож на свинцовый груз, привязанный к ногам евреев, которые жадно стремятся к прогрессу… чем скорее исчезнет [это социальное гетто], тем лучше будет не только для общества в целом, но и для самих евреев»[614]. Исчезновение евреев не станет трагедией в том смысле, в каком является трагичным исчезновение индейцев или тасманийцев. Ибо это будет не упадок, не деградация и не вымирание, а переход в новую, более плодотворную сферу деятельности, которая позволит создать новый, более возвышенный тип человека. «Вечный Жид наконец обретет пристанище и покой. Он останется в памяти людской как величайший страдалец, испытавший всю жестокость человечества, которому он так много дал».

Мы так подробно остановились здесь на взглядах Каутского по той причине, что этот автор наиболее последовательно и систематично изложил марксистские аргументы против сионизма. Более поздние критики — коммунисты, троцкисты или «новые левые» — брали за основу именно эти аргументы; их воззрения отличались от позиции Каутского лишь в деталях и акцентах. Ответ сионистов на марксистскую критику можно подытожить в следующих положениях: марксизм заблуждался, недооценивая роль национализма в современной истории. Межнациональные конфликты и антагонизм не утратили своего значения даже в тех странах, где победили коммунисты. Марксистский (как и либеральный) анализ может быть вполне справедлив sub specie aeternitatis[615], т. е. не исключено, что история действительно движется в направлении единого мира, в котором будут равны все расы, нации и народности. Но сионистов не волнуют эти дальние перспективы. Сионизм, вопреки либеральному и марксистскому анализу, возник именно потому, что надежды на естественное исчезновение «еврейского вопроса» в обозримом будущем не было. Напротив, весьма вероятно, что этот вопрос только обострится. Социалисты призывали евреев участвовать в революционной борьбе «по месту проживания» и поступали так, очевидно, исходя из самых благих намерений. Но даже если предположить, что цели евреев и цели революции идентичны, то все равно такой призыв нельзя назвать практичной политикой.