История Сицилии

Его фигура патриархальна и очень внушительна, но без монументальности; высокий рост, великолепные седые волосы, ярко выраженные почтенные черты пробуждают уважение к нему среди любых классов общества, в котором он родился. Будь он в крестьянском доме или в одежде простого рыбака, никто не сможет отказать в уважении этому почтенному старцу. Он говорит очень громко и смеется раскатисто; в театре, особенно в итальянской опере, он аплодирует, кричит и весьма энергично отбивает такт на перилах ложи; при исполнении «Севильского цирюльника» он кричал: «Браво, лаццароне, браво!», явно восхищенный Лаблашем, который имел обыкновение исполнять одну из арий в чрезвычайно оригинальной манере.

…Король Неаполя очень набожен; он постится со всей возможной строгостью, перебирает четки каждый день и часто слушает проповеди. Он привез с собою своего духовника. Это почтенный и даже очень привлекательный капуцин, который отказался от покоев, приготовленных ему при дворе, и остановился в капуцинском монастыре. Король спустился в крипту тамошней церкви, чтобы посетить могилу королевы, его жены… Он встает утром очень рано, слушает мессу, читает великое множество молитв, обедает в середине дня, отдыхает, затем играет в карты при довольно высоких ставках со своими фаворитами, от которых требует своевременной оплаты карточного долга в течение двадцати четырех часов, без какой-либо отсрочки.

Часть карточного выигрыша он всегда посылал своей жене-герцогине.

Фердинанд вернулся в Неаполь 6 августа 1823 года, проведя в отдалении от смуты почти девять месяцев. Он нашел свое королевство по-прежнему оккупированным австрийцами, но в основном процветающим и счастливым. Леди Блессингтон, которая прибыла в город почти одновременно с королем, пусть она полностью разделяла взгляды своего любовника-бонапартиста графа д’Орсе, была вынуждена признать: «Нам говорят, что итальянцы страдают под игом деспотизма и самодурства правителей; но нигде я не видела столько счастливых лиц. Мужчины, женщины и дети – все, похоже, ощущают влияние той восхитительной атмосферы, в которой живут; и эта атмосфера, кажется, исключает заботу и печаль».

Второго января 1825 года король, как обычно, охотился. На следующий день он пожаловался на легкий озноб и остался в закрытом помещении; в вечерней игре в пикет с герцогиней он то и дело засыпал, а его речь сделалась слегка неразборчивой. Он отказался от кровопускания и попросил только, чтобы его не будили в привычное время, то есть в шесть утра. Камердинер поэтому дождался восьми и лишь тогда вошел в спальню. Фердинанд покоился в постели вечным сном. Король умер от апоплексического удара, как и его жена Мария-Каролина чуть больше одиннадцати лет назад. До его семьдесят пятого дня рождения оставалась всего неделя.