История Сицилии

Фердинанд вернулся на остров в следующем году. Он сделал все возможное со своей стороны – в частности, восстановил Мессинский университет, дабы увеличить число тех, кто может заниматься управлением и занимать старшие государственные посты (при этом, что показательно, былая практика «квотирования» таких должностей сугубо для сицилийцев сохранилась). Фердинанд сам понимал, что это фактически единственный шанс победить коррупцию и кумовство, давний бич сицилийской жизни. Так или иначе, остров, пусть неохотно, принял королевское решение; но попытка провести земельную реформу сразу же столкнулась с немалыми затруднениями. Данная попытка неминуемо подразумевала сокращение размеров огромных поместий, а значит, радикально подрывала влияние феодальной аристократии; последнее было чревато неприятностями, поскольку Бурбоны становились все менее популярными в аристократических кругах, где уже сожалели о первенстве Неаполя и заводили разговоры о независимости. Между тем возникла и постепенно утверждалась новая идея: не пора ли заняться коренной политической перестройкой? Прежнее испанское влияние почти выветрилось; Франция приобрела важнейшее значение; Британия, благодаря своим значительным финансовым интересам, являлась тайной хозяйкой острова. С другой стороны, а что Италия? По всему Апеннинскому полуострову звучали призывы к объединению Италии; если это объединение должно состояться, почему бы Сицилии не сделаться его частью?

Когда в среду, 12 января 1848 года, на тридцать восьмой день рождения Фердинанда II, жители Палермо восстали против Бурбонов, они не имели ни малейшего представления о том, к чему приведет это восстание. Как мы уже видели, восстаний в королевстве хватало, но все они сравнительно быстро и безболезненно подавлялись. То, что произошло в 1848 году – Quarantotto[167], как говорят в Италии, – было иным. Это была революция, и к концу года за ней последовали другие. Только в Италии революции случились в Неаполе, Риме, Венеции, Флоренции, Лукке, Парме, Модене и Милане; в Северной и Центральной Европе революции произошли в Париже, Вене, Кракове, Варшаве и Будапеште.

Уже в начале года студенческие беспорядки побудили власти закрыть университет Палермо; несколько именитых граждан, известные своими либеральными взглядами, были арестованы, а в народе ходил неподписанный манифест с призывом восстать в день рождения короля. Когда этот день наступил и начались демонстрации, улицы опустели, магазины закрылись, дома загородили баррикадами. Значительное число мятежников составляли горные разбойники и простые крестьяне, лишь немногие из которых, вероятно, имели ясное представление о том, за что они сражаются; но их воодушевляла возможность уничтожить таможенные барьеры и вволю предаться грабежу. Многие из малых деревень и городов обезлюдели, пострадала и большая часть сельской местности.

Бурбоны располагали примерно 7000 солдат в гарнизоне Палермо, но от тех было мало толку. Связь практически отсутствовала, дороги находились в отвратительном состоянии, и солдаты не могли быть везде одновременно. В отчаянии было решено бомбардировать город; об этом решении вскоре пришлось пожалеть, особенно когда снаряд уничтожил муниципальный ломбард, от которого зависели многие семьи, равно аристократические и плебейские. Разъяренная толпа ринулась в королевский дворец, разграбила его – пощадив, хвала небесам, Палатинскую капеллу – и подожгла хранилище государственных записей и архивов. Из тюрьмы освободили сотни заключенных. Гарнизон отступил и вскоре вернулся в Неаполь. В последующие дни сформировали комитет управления островом под председательством семидесятилетнего сицилийского патриота (и бывшего морского министра Неаполитанского королевства) Руджеро Сеттимо; тем временем восстание перекинулось на все главные города острова – за исключением Мессины, которая держалась в силу ревности к Палермо, – и на более ста деревень, где поддержки крестьян добивались щедрыми обещаниями поделиться землей. Не было никакого сопротивления, достойного так называться.

К концу месяца остров почти полностью освободили от королевских войск, а 5 февраля Сеттимо заявил, что «губительная война завершена и с этого дня начинается счастливое время для Сицилии». Он «забыл» упомянуть о том, что цитадель Мессины оставалась в руках Бурбонов; тем не менее королю Фердинанду было ясно, что корона прижата к стене. Вследствие почти непрерывных демонстраций в Неаполе по сицилийскому образцу 29 января король одобрил либеральную конституцию для обеих частей своего королевства; документ предусматривал создание двухпалатного законодательного органа и умеренную демократию. «Игра ведется по-крупному, – писал Меттерниху шокированный австрийский посол князь Шварценберг. – Король и его министры совсем лишились ума». Меттерних оставил на полях письма пометку: «Я сомневаюсь, что министры способны потерять то, чего у них никогда не было».