История Сицилии

Офицеры американской разведки, информированные куда лучше дуче, понимали, что для успеха предполагаемого вторжения жизненно важно добиться сотрудничества мафии. Поэтому они попытались наладить осторожные контакты с ведущим боссом этой преступной организации в Соединенных Штатах, сицилийцем по имени Сальваторе («Лаки») Лучано. Он отбывал тюремный срок с 1936 года по обвинению в принуждении к проституции, но по-прежнему контролировал все дела. В конце 1942 года, после долгих переговоров, стороны заключили сделку. Лучано получал смягчение приговора; взамен он дал два обещания. Первое состояло в том, что его друг Альберт Анастасия, глава печально известной компании «Убийство Inc.»[194] и «смотрящий» за всеми американскими доками, обязуется не допускать забастовок докеров на протяжении военных действий. Второе обещание подразумевало, что Лучано свяжется со своими приятелями на Сицилии и попросит тех «присмотреть» за тем, чтобы вторжение прошло настолько гладко, насколько это возможно.

На самом деле этот «сицилийский план» столкнулся с серьезным сопротивлением[195]. Многие американские генералы настоятельно возражали против каких-либо действий на Средиземноморском фронте; все доступные силы союзников, по их мнению, следовало сосредоточить в Великобритании и приступить к подготовке масштабного вторжения через Ла-Манш, которое – по крайней мере теоретически – сулит прямую дорогу на Берлин. Другие, в том числе начальник военно-морских операций адмирал Эрнест Дж. Кинг, полагали, что все доступные войска понадобятся на Дальнем Востоке. Сомневающихся в конечном счете переубедил сэр Уинстон Черчилль, который использовал все свое красноречие на переговорах в Вашингтоне в мае 1943 года. Первой целью, заявил он, является выход Италии из войны; овладение Сицилией обеспечит воздушные базы для нападения на материк и, возможно, на оплоты нацистов в других оккупированных странах Европы; вполне вероятно, что Италию удастся заставить разорвать «стальной пакт». Вторая цель – вынудить страны Оси вывести войска из России. «Не забывайте, – твердил он, – что против русских воюют 185 немецких дивизий… Мы пока не столкнулись ни с одной».

Операция «Хаски» задумывалась с размахом. Предусматривалась высадка не менее двух армий на юго-восточном побережье Сицилии, и этим армиям предстояло отвоевать для союзников первый значительный кусок европейской территории с начала войны. Силы поддержки включали более 3000 судов всех типов и размеров; как выразился адмирал Генри Кент Хьюитт, командующий американского Восьмого флота, «самый гигантский флот в мировой истории». Прежде всего эти суда должны были доставить к берегу американскую Седьмую армию под командованием знаменитого любителя помахать пистолетом генерала Джорджа С. Паттона и британскую Восьмую армию под командованием генерала (впоследствии фельдмаршала) сэра Бернарда Монтгомери. Последняя также включала 1-й дивизион канадской армии и польский корпус. Каждая из двух основных армий насчитывала около 80 000 человек, но вскоре эту численность существенно увеличили. На острове, как полагали, находилось до 300 000 солдат и офицеров стран Оси; к счастью, однако, большинство из них составляли итальянцы, которые к настоящему времени утратили желание воевать.

Немногие генералы союзников ненавидели друг друга сильнее, чем Паттон и Монтгомери. Оба они, по-своему, обожали находиться в центре внимания, но на этом сходство заканчивалось. Паттон любил войну; Монти[196] любил себя. Паттон был человеком прямолинейным и кровожадным, его философия прекрасно сформулирована в известной речи перед Третьей армией США незадолго до высадки в Нормандии:

Мы не просто перестреляем этих ублюдков, мы вырвем им заживо их проклятые внутренности и намотаем на гусеницы наших танков! Мы будем убивать этих паршивых недоносков, этих новоявленных гуннов, сотнями, как мошкару в лесу… Нацисты – наши враги. Идите на них, проливайте их кровь, не то они прольют вашу… Когда снаряды рвутся вокруг и вы стираете грязь с лица и понимаете, что это не грязь, а кровь и кишки того, кто был когда-то вашим лучшим другом, вы сами поймете, что делать…

Ладно, сукины дети! Вы знаете, о чем я думаю. Я буду гордиться тем, что поведу вас, замечательных ребят, в бой – в любое время, в любом месте. Вот так!