История следопыта

«Да, и ещё… Я тут решил тебе помочь и выяснил, кто из гвардейцев участвовал в том налёте на Хардиен тридцатилетней давности. К сожалению, все они уже отошли в лучший мир, но один, возможно, ещё жив. Его зовут Джон Фишер. В последний раз его видели несколько лет назад в городской конюшне Вайминга. Если он жив, то ты его легко узнаешь по отсутствующей кисти на одной из рук».

Вуд снова посмотрел на сломанную им печать в форме дракона и с хмурым лицом поднялся с лавки. С горечью пришло осознание того, что после стольких потраченных сил и времени, единственной оставшейся возможностью хоть как-то продвинуться вперёд, теперь является старый работник конюшни, которого, вероятно, уже и нет среди живых.

Искать конюшню в черте города было глупо. Животным нужны пастбища и много травы, а не утоптанный грунт городских улиц. По этой причине следопыт пошёл в сторону выхода из поселения. У стражников он поинтересовался о её месторасположении, после чего отправился в нужном направлении. Пройдя несколько километров по выжженной солнцем сухой и потрескавшейся земле, Вуд вышел к зелёному лугу. Где-то поблизости была река. В центре этого оазиса располагался огороженный деревянными брёвнами загон и та самая конюшня…

Она представляла собой выкрашенное в тёмно-коричневый цвет внушительное строение с треугольной крышей и множеством окон. Вход был вымощен из камня, благодаря которому здесь в любую погоду было довольно чисто. Массивные двустворчатые деревянные входные двери были распахнуты, обнажая длинный коридор, по обе стороны которого располагались денники[1].

Внутреннее убранство было светлым и уютным. То тут, то там по всей длине коридора на полу лежали спрессованные кубики сена, от которых исходил соответствующий душистый запах. Однако у входа отчётливее всего ощущался аромат распаренной каши, доносившийся из кормовой комнаты, расположенной в начале коридора.

Вся эта радуга запахов — сена, соломы, лошадей и распаренной каши, сливалась в один цельный запах конюшни, который невозможно спутать ни с каким другим. Вуд часто его слышал, и он ему нравился.

Примерно в центре коридора стоял старик, который сокрушался на молодого работника.

— Я тебе что говорил, дурья твоя башка?! — кричал он низким прокуренным голосом. — Толщина подстилки должна быть не меньше пяти дюймов! А тут сколько?!

Работник стоял у входа в денник, опустив голову. К его мешковатым брюкам снизу доверху прилипли остюки соломы. Он что-то бормотал про себя, не в силах поднять глаза.

— Сколько мне ещё прикажете терпеть вас, олухов?! Хрот всемогущий, за что мне это?! — не унимался старик. — Чего стоишь? Бегом за соломой! Через пять минут проверю.

Мальчик моментально затрусил в сторону склада с соломой, а старик, кряхтя, уселся на скамейку. Он тут же достал курительную трубку и принялся отрывистыми вдохами раскуривать табак. Вскоре из чаши показалась тонкая струйка дыма.

В командире следопыт разглядел бравого старичка лет восьмидесяти, с коротким седым ёжиком на голове и недельной щетиной. После каждой затяжки тот бесшумно выдувал изо рта клубы серого дыма и крякал с неподдельным удовлетворением. В этот момент Вуд заметил отсутствующую кисть на правой руке.

— Вы тут главный, я полагаю? — спросил сыщик и мельком посмотрел на культю, но быстро отвёл глаза.

— Джон Фишер, к вашим услугам, — ответил старик прокуренным голосом и бросил на гостя оценивающий взгляд, — но чем может помочь старый калека следопыту?

— Как Вы догадались?

— После тридцати лет работы в конюшне даже слабоумный сможет отличить обычного путника от следопыта. Не обижайтесь, но уж больно любопытная у Вас физиономия.

Вуд нервно хмыкнул.

— Очень надеюсь, что Вы были таким же наблюдательным и тридцать лет назад.

— Тридцать лет? — прохрипел Джон и ухмыльнулся, удерживая губами мундштук трубки, — боюсь, что тридцать лет назад мои глаза замечали только две вещи: размер женского бюста и форму зада, так что сомневаюсь, что чем-то могу Вам помочь.

Джон саркастично улыбнулся, растянув на лице свою седую щетину.

— Хардиен… — неожиданно произнёс Вуд и Джон замер. Как по волшебству, его лицо разгладилось, и на мгновение он ушёл в себя.

— Я вижу, для Вас это не пустой звук, не так ли? — обратил внимание сыщик на резкую перемену в собеседнике.

Джон бросил беспокойный взгляд на гостя, после чего с трудом встал со скамьи, отряхивая от частичек соломы свою клетчатую рубашку и запылённые штаны.

— Пройдём со мной, — процедил он с какой-то удручённостью и не спеша пошёл вдоль денников по коридору.

Чем дальше они отдалялись от кормовой комнаты, тем запах распаренной каши становился менее заметным, уступая место сухому овсу и соломе. За крайним денником Джон повернул направо и прошёл через незапертую дверь в небольшое светлое помещение. Здесь имелся грубо отёсанный деревянный стол со стульями и парой лавочек. На стенах висели несколько подков и скрученный в круг плетёный кнут.

— Присаживайтесь, — предложил Джон и указал в сторону подпиравшей стену скамьи.