Лжедимитрия Гришки Отрепьева, данная Юрию Мнишеку о бракосочетании с дочерью его Мариной и о предоставлении ей государств Новгородского и Псковского
Мы Дмитреи Иванович, Божею милостию царевич великой Русии, Углетцкий, Дмитровскии и иных, князь от колена предков своих, и всех государств московских государь и дедичь.
Разсуждая о будущем состоянии жития нашего не только по примеру иных монархов и предков наших, но и всех христиански живущих, за призрением Господа Бога Всемогущаго, от Котораго живет начало и конец, а жена и смерть бывает от Негож, усмотрили есмя и улюбили себе, будучи в королевстве в Полском, в дому честнем, великого роду, житья честного и побожного приятеля и товарищи, с которым бы мне, за помочью Божиею, в милости и в любви непременяемой житие свое проводити ясневелеможную панну Марину с Великих Кончиц Мнишковну, воеводенку Сендомирскую, старостенку Лвовскую, Самборскую, Меденицкую и проч., дочь ясневелеможного пана Юрья Мнишка с Великих Кончиц, воеводы Сендомирского, Лвовского, Самборского, Меденицкого и проч. старосты жуп Руских жупника, котораго мы испытавши честность, любовь и доброжелательство (для чего мы взяли его себе за отца); и о том мы убедительно его просили, для большаго утверждения взаимной нашей любви, чтобы вышереченную дочь свою панну Марину за нас выдал в замужство. А что тепере мы есть не на государствах своих, и то тепере до часу: а как даст Бог, буду на своих государствах жити, и ему б попомнити слово свое прямое, вместе с панною Мариною, за присягою; а аз помню свою присягу, и нам бы то прямо обема здержати, и любовь бы была меж нас, а на том мы писаньем своим укрепляемся. А впред, во имя Пресвятые Троицы, даю ему слово свое прямое царское: что женюсь на панне Марине; а не женюсь, и аз проклятство на себя даю, утверждая сие следующими условиями. Первое: кои час доступлю наследственнаго нашего Московского государства, аз: пану отцу его милости дам десять сот тысечь злотых польских, как его милости самому для ускорения подъема и заплаты долгов, так и для препровождения к нам ея панны Марины, будущей жены нашей, из казны нашей московской выдам клеинотов драгоценнейших а равно и серебра столоваго к снаряду ея; буде не самому ея панны отцу и в небытность его по какой либо причине, то послами, которых его милость пришлет, или нами отправленным, как выше сказано, без замедления дать, даровать нашим царским словом обещаем. Другое то: как вступим на наш царский престол отца нашего; и мы тот час послов своих пришлем до наяснейшего короля Польского, извещаючи ему и бьючи челом, чтоб то наше дело, которое ныне промеж нас, было ему ведомо и позволил бы то нам зделати без убытка. Третее то: той же преж реченной панне жене нашей дам два государства великие, Великий Новгород да Псков, со всеми уезды, и с думными людми, и с дворяны, и с детми боярскими, и с попы и со всеми приходы, и с пригородки, и с месты и с селы, со всяким владеньем, и с поволностью, со всем с тем, как мы и отец наш теми государствы владели и указывали; а мне в тех в обеих государствах, в Новегороде и во Пскове, ничем не владети, и в них ни во что не вступатися; тем нашим писаньем укрепляем, и даруем еи панне то за тем своим словом прямо. А как, за помочью Божиею, с нею венчаемся; и мы то все, что в нынешнем нашем писме написано, отдадим ей, и в канцрерии нашей еи то в веки напишем, и печать свою царскую к тому приложим. А будет у нашеи жены, по грехом, с нами детеи не будет, и те обои государства си, приказати наместником своим владети ими и судити, и волно еи будет своим служилым людем поместья и вотчины давати, и купити и продавати; также волно ей, как ея ей полюбить, что в своих в прямых уделных государствах монастыри и костелы ставити римские, и бискупы и попы латынские, и школы поставляти и их наполняти, как им вперед жити; а самой жити с нами; а попы свои себе держати, сколко еи надобе, также набоженство своей римские веры держати безо всякие забороны, якож и мы сами, с Божиею милостию, соединение сие приняли; и станем о том накрепко промышляти, чтоб все государство Московское в одну веру римскую всех привести, и костелы б римские устроити. А того более нам не дай, будет те наши речи в государствах наших не полюбятца, и в год того не зделаем: ино будет вольно пану отцу и панне Марине со мною развестися, или пожалуют побольши того подождут до другого году. А аз тепере в том во всем даю на себя запись своею рукою, с крестным целованьем, что мне то все зделати по сему писму, и присягою на том на всем при святцком чину, при попех, что мне все по сеи записи здержати крепко, и всех руских людей в веру латынскую привести. Писана в Самборе, месяца майя 25 дня, лета 1604.