История Софи

Но сверкнули у него глаза или нет, вслух он ничего не прокомментировал, а просто подхватил ее, и сердце его при этом отнюдь не забилось учащенней. Что же надо сделать, чтобы заставить это сердце биться громче и чаще? Очевидно, нечто большее, чем просто переодеться в бикини.

Увы, Макс не догадался налить пены для ванны — значит, экономил для следующего визита Филисити. Ванна без пузырьков пены казалась такой скучной. Софи представила, как он ее вынет из воды, которая скоро станет грязной и стечет, оставив отвратительный кружок грязной пены. И чувствуя себя ужасной неряхой и грязнулей, она принялась энергично намыливать губку.

— Максимум десять минут, — сказал Макс, — и больше не добавляй горячей воды, а то ты сведешь на нет лечение холодными примочками. Я вернусь и отнесу тебя. И смотри не засни! — добавил он с ухмылкой. Это был первый завуалированный намек на тот случай, когда она украдкой разглядывала его, заснувшего в ванной, в их самый первый вечер. Одно воспоминание об этом эпизоде так подогрело воду, что открывать кран не было необходимости.

Макс вернулся через десять минут, как и обещал, и Софи стояла, держа душ над головой, дав стечь грязной мыльной воде, которая ее так смущала. Глаза ее были зажмурены, и она ничего не слышала из-за шума воды, поэтому не заметила, как он вошел, пока он не закрыл краны. Софи поежилась и потянулась руками за полотенцем. И только когда она закрутила тюрбан на голове и открыла глаза, она увидела, что с ее дорогим белым бикини произошло нечто ужасное. В купальнике можно было только загорать, но не купаться. Четыре крошечных треугольника — все равно что четыре лепестка прозрачной липкой пленки.

— Боже, — в ужасе выдохнула она, — посмотрите, что случилось!

— Если ты настаиваешь, — усмехнулся Макс, бросая ей банное полотенце.

— Я хотела сказать, не смотри, — сконфузилась Софи, отчаянно пытаясь скорей обернуться в полотенце и осознавая, что Макс и так увидел намокшее до прозрачности бикини раньше, чем она сама.

— Полагаю, — сердито пробормотала она, разрешив ему поднять ее, теперь уже вполне прилично обмотанную полотенцем, из ванны, — это тот случай, когда говорят, что справедливость восторжествовала.

И тут она сообразила, как это, должно быть, смешно со стороны и начала так дико хохотать, что совсем забыла прислушаться к стуку его сердца.

— Не знаю насчет справедливости, — улыбнулся Макс, укладывая ее в постель и бросая ей ночную сорочку, — а я отомщен. Спокойной ночи, Софи.

И с этими словами он вышел из комнаты быстрей, чем хотелось бы Софи. А ей бы хотелось… всего лишь невинный поцелуй на ночь, чтобы скрепить их новые отношения, узы товарищества.

К следующему вечеру колено почти выздоровело, синяки стали менее заметными. Ей даже захотелось что-то сделать по дому, как будто она и впрямь была тут хозяйкой! Но пока она еще более усердно печатала — и в рекордный срок одолела пять из десяти уроков. Макс не любил, чтобы его беспокоили во время работы, и Софи не стала претендовать на его внимание и похвалу, когда вечером он вышел из кабинета, чтобы приготовить ужин.

Он был задумчив и отрешен за завтраком, еще больше за обедом. Несомненно, его занимало развитие сюжета — он почти не замечал ее, не заговаривал с ней. Контраст с их легкими, непринужденными отношениями накануне немного опечалил ее, но Софи решила отнестись к этому философски, считая такое поведение естественным для творческих натур.

За ужином он выглядел очень усталым и едва притронулся к еде, отчего Софи так и подмывало приступить к активным действиям. Под глазами у него были круги, беседу он поддерживал чисто формально.

— Макс, — неуверенно произнесла она, наконец-то отважившись, — вы выглядите ужасно измученным. Послушайте, я уверена, что могу ходить. Если вы даете мне свое «добро», завтра все будет по-прежнему. Я уже сыта по горло, — добавила она не совсем искренно, — тем, что меня всюду возят и носят.

На лице Макса мелькнула слабая тень улыбки:

— Давай посмотрим на него, — устало согласился он.

Тщательно осмотрев колено и пару раз нажав, Макс наконец согласился, что нога в порядке — как ей показалось, довольно неохотно.

— Прекрасно, — воодушевилась Софи. — Значит, завтра у меня будет приличный обед. К тому же весь дом покрыл толстым слоем пыли.

— Сжалься, Софи. Не нападай так сразу…

— Вовсе не надо быть Силией, чтобы знать азы домоводства, — сухо заметила она. — А теперь скажите: вы спускаетесь из своего кабинета, чтобы поесть или нет? Спишь ли ты хоть немного? Имею ли я право беспокоить тебя, если дом вдруг загори гея, или ты предпочитаешь быть поджаренным, лишь бы тебе не мешали?

— Вижу, миссис Флойд не пожалела красок, чтобы представить меня как сумасшедшего эксцентрика. — Ее шутки немного расшевелили Макса.

— Да, она достаточно поднаторела, общаясь с тобой. Гения нельзя беспокоить и все такое. Со мной этот номер не пройдет, имей в виду, но я не хочу получать от тебя нагоняи чаще, чем я их заслужу, ясно?

«Гению» явно понравилась такая постановка вопроса.