История социальной работы в России. Хрестоматия

Это постановление Стоглавого Собора представляет значительный интерес во многих отношениях. Им по-прежнему попечение о бедных признается делом общества, которое доставляет средства на него и в лице выборных целовальников, вместе со священниками, заведует им. Но возлагая попеченье о бедных на обязанность общества, Собор признает необходимым регулировать его мерами государственными, путем царского повеления или, иначе говоря, законом. Для большинства нуждающихся он рекомендует закрытое призрение в богадельнях, впервые для этого различает разнообразные категории нищенствующих и для каждой из них устанавливает особые меры. Прокаженные и престарелые должны получать кров («устроити в богадельнях»), пищу и одежду; «здравые» должны питаться по дворам. Но какие именно «здравые»? Дальше говорится: «а которые возмогут работати, и они бы страды подлежали». Отсюда очевидно, что в первом случае говорится только о таких «здравых», которые «не возмогут работати» по слабости сил или по роду постигшего их несчастья, как, например, временно нищенствующие на погорелое и т. п. Те же, которые могут работать, «должны подлежать страды». Таким образом, в этом разделении способов призрения уже совершенно отрицается первичная форма благотворительности – безразборчивая раздача милостыни и намечается уже некоторая система борьбы с нищенством, долженствующая выразиться как просто в призрении в богадельнях, затем в пособии (собирание по домам), так и в предоставлении добровольных, а быть может и принудительных, работ. Такие взгляды, по сравнению с теми, по которым милостыня раздавалась всем нищим без различия, представляют уже значительный шаг вперед, так как в них отражается не одно только стремление благотворителя душу свою спасти богоугодным делом, но и принести общественную пользу, посодействовать улучшению общежития в государстве. Дело благотворительности, очевидно, начинает переходить в дело общественного и государственного призрения.

В какой мере воспользовалось государство советами Стоглавого Собора – судить трудно, ввиду полного отсутствия письменных памятников об этом. Но, судя по упоминаниям об «отданной в приказ милостыне для нищих», возможно допустить, что Иоанн Грозный возложил дела призрения на один из существующих приказов, и тем включил их в круг задач государственного управления. Однако систематических законодательных мер в области призрения, по-видимому, не предпринималось. Идея общественного призрения только наметилась, но не вошла еще в сознание общественных и государственных деятелей. Поэтому формы попечения о бедных надолго остаются еще прежние, и благотворительностью продолжали заниматься только те духовные лица и цари, которые, как и отдельные члены общества, чувствовали к тому склонность.

В среде духовенства своей благотворительностью около этого времени выдвинулись митрополит Макарий и св. Гурий, архиепископ Казанский. Из монастырей на том же поприще отличались Сергиевский и Белозерский-Корнилиев, учредившие от себя больницы и богадельни. Царь Федор Иоаннович, который, по словам летописца, был «целитель страждущим, око слепым, ноги хромым», делал для нищих очень много. Еще больше делал Борис Годунов, обещавший при вступлении на царство, что при нем не будет «ни сирого, ни бедного». Раздавая много нищим во все годы своего царствования, он особенно развил свою деятельность во время голода и мора уже до известной системы, далеко возвысившейся над простой благотворительностью. В это время хлебные цены поднялись до страшной высоты: четверть ржи с 20 тогдашних копеек повысилась до 6 р., равнявшихся теперешним 60 р. Царь принимал против такого зла решительные меры: он запретил винокурение и пивоварение, велел сыскивать скупщиков и бить их кнутом «нещадно», переписав принадлежащие им запасы для продажи их по дешевой цене в розницу. Затем им вывезены были с Волги и из иностранных государств большие запасы хлеба; он обязал монастыри и высшие земледельческие классы продавать ему излишек хлеба по половинной цене для раздачи его бедным и карал тяжкими штрафами тех, кто таил свои запасы. Кроме того, он производил в Москве большие постройки и понуждал к тому богатых людей, с единственной целью предоставить населению заработок. Но все это были случайные меры, прекратившиеся по миновании беды. При нем же началась крупная благотворительная деятельность Троице-Сергиевой лавры, развившаяся до небывалых размеров в смутное время, при келаре Аврааме Палицыне…