Читаем История социологической мысли. Том 2 полностью

Эволюция личности имеет определенную биологическую базу, которой Томас придавал большее или меньшее (скорее уменьшающееся) значение. Главным предметом его интереса было, однако, то, как действие биологически детерминированных предрасположенностей и склонностей подвергается в человеческом обществе ограничению и модификации. Человек, как он писал, – это животное, способное к ингибиции[225]. Некоторые формулировки Томаса вызывают ассоциации с уже известными нам взглядами Дюркгейма на подавление биологических склонностей под влиянием жизни в группе. И все же отличие поразительное: Томас, так же как и Мид, показывает не столько процесс вынуждения индивида к узаконенному группой поведению, сколько процесс его более или менее сознательного приспособления к требованиям социальной среды.

Стоит привести очень характерное определение «личности», данное Томасом в намного более поздней программе исследований личности и культуры: «‹…› термин относится к усилиям индивида, прилагаемым для приспособления к другим индивидам, а также к институтам и социальным кодексам»[226].

Процесс социализации является прежде всего процессом развития индивидом способностей к осознанной адаптации. Результат этого процесса, таким образом, не привычки (а если привычки, то в понимании Дьюи), а осознание индивидами схем ситуаций, позволяющих поступать в соответствии с принятыми в данном обществе правилами. Сознание играет в этом процессе огромную роль: индивид интерпретирует ситуации и выбирает соответствующие выходы.

Этот осознанный в значительной степени характер продолжающегося всю жизнь процесса социализации индивида требует особых методов его исследования, поскольку бихевиористские методы изучения привычек здесь непригодны. Человеческое поведение «‹…› должно интерпретироваться в категории намерений, желаний, переживаний и т. д. ‹…› Мы не можем игнорировать значения и суггестии, которые для сознающего индивида заключаются в объектах, так как именно эти значения определяют поведение индивида». Методы бихевиористского наблюдения ненадежны, поскольку индивид – это не только организм, реагирующий на импульсы среды, но и субъект, активно влияющий на среду. «Эволюция личности, – писали Томас и Знанецкий, – это всегда борьба между индивидом и обществом – борьба за самовыражение со стороны индивида и борьба за его подчинение со стороны общества. И именно в ходе этой борьбы личность – не как статичная сущность, но как динамичный, постоянно развивающийся сгусток активности – проявляет и создает себя ‹…›»[227].

Социальная организация

В предыдущем параграфе речь шла исключительно о психологической стороне социального процесса. «Но когда мы изучаем, – пишут Томас и Знанецкий в «Методологических заметках», – жизнь конкретной социальной группы, мы находим некую весьма важную сторону этой жизни, которую социальная психология не в состоянии соответствующим образом принять во внимание ‹…›»[228]

, а именно сферу ценностей, одни из которых изучаются специальными науками о культуре (экономические, эстетические, религиозные и т. д. ценности), другие же (социальные ценности) должна изучать социология.

Конечно, ценности генетически связаны с установками, поскольку в социальной жизни все начинается с действий индивидов. Если, однако, большинство установок выражается исключительно в действиях индивидов, то некоторая их часть подвергается объективации, находя «непрямое» проявление в «‹…› более или менее эксплицитных и формальных правилах поведения, посредством которых группа стремится сохранить, отрегулировать и сделать наиболее общим и повторяющимся соответствующий тип действий среди своих членов»[229]. Такие правила (обычаи и обряды, моральные и юридические нормы и т. д.) могут рассматриваться как «проявления установок» тех индивидов, которые действуют в соответствии с ними, и ничего более, но такая крайне номиналистическая точка зрения недостаточна, так как учитывает лишь их генезис, не обращая внимания на оказываемое ими влияние. Эти правила являются не только проявлением установок, но и фактором, влияющим на установки. Социальные правила составляют внутренне связанные системы, называемые институтами, а тотальность институтов составляет социальную организацию данной группы. Это второй полюс интеракции индивид – общество; им занимается социология, в отличие от изучающей установки социальной психологии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука