История Средиземноморского побережья. Как боролись за мировое господство Рим и Карфаген, противостояли Византия и Османская империя

Накануне экспедиции в Афинах произошло событие, оставшееся одной из величайших загадок истории. В Афинах имелись древние статуи, известные как гермы. Это четырехгранные столбы, увенчанные головой Гермеса, вестника богов, покровителя торговцев. В течение одной ночи почти все гермы были разбиты неизвестными лицами или лицом. Такой явный акт неуважения к покровителям города, естественно, вызвал гнев, изумление и даже панику. Кто совершил это варварское преступление, некто, пожелавший таким образом деморализовать экспедицию до ее начала (не обязательно сторонник спартанцев, вполне возможно, афинянин, не одобрявший саму идею экспедиции), или просто пьяный буян, осталось неизвестным. Заподозрили Алкивиада. Все знали, что он нерелигиозный вольнодумец, – говорили, что однажды в пьяном виде он высмеивал элевсинские мистерии.

Алкивиад, естественно, отверг обвинения, да и едва ли он стал бы компрометировать себя накануне большой экспедиции, с которой были связаны все его честолюбивые планы. (На самом деле герм было так много, и они были расставлены по всему городу, так что одному человеку, пьяный он или трезвый, было невозможно повредить их все за одну ночь.) Клеветники не стали требовать немедленного расследования – возможно, они хотели провести его в отсутствие обвиняемого и его многочисленных друзей. Экспедиция отправилась вовремя, но при этом над одним из ее полководцев висело серьезное обвинение. Это была плохая примета.

По прибытии на Сицилию лидеров экспедиции охватила нерешительность. Оказалось, что у всех цели и намерения разные. Алкивиад настаивал, чтобы они, прежде всего, выяснили, на каких союзников среди греческих городов-государств на Сицилии могут положиться. А Никий считал, что если они прибыли разобраться с Селинусом, то этим и надо заниматься. Ламах, с другой стороны, требовал, чтобы они нанесли немедленный удар по Сиракузам. Этот план, учитывая размеры афинских сил и неготовность сиракузцев (у Фукидида – сиракузян), вполне мог оказаться успешным. Споры продолжались довольно долго, и в конце концов Алкивиаду удалось склонить Ламаха на свою сторону. Никий остался в меньшинстве, и афиняне стали терять время, пытаясь завоевать местных союзников.

Вскоре после этого к Сицилии подошел корабль с приказом Афин. Он привез ему приказ вернуться и предстать перед судом за ущерб, нанесенный гермам и осквернение мистерий. Но только Алкивиад не был человеком, готовым покориться и позволить повести себя как бычка на бойню. Он отлично знал, насколько сильны его враги в Афинах. Поэтому он бежал и пробрался в Спарту, где провел три года, работая на врага. Афиняне заочно признали Алкивиада виновным и приговорили к смерти. Одно можно сказать со всей уверенностью: кто бы ни изуродовал гермы, он ответствен, возможно ненамеренно, за падение Афин.

Отсутствие Алкивиада не только лишило афинян способного лидера; оно возложило ответственность за флот и экспедиционные силы на человека, который, какими бы ни были его военные и личные качества, был противником присутствия на Сицилии. Весной следующего года, не в силах найти повод для задержки, Никий выступил против Сиракуз. Но теперь у жителей Сиракуз было время укрепить оборонительные сооружения и подготовиться к осаде.

Пока афиняне пытались захватить Эпиполы, высоту к северу от города, Алкивиад, прибывший в Спарту, давал командованию спартанцев совет, обеспечивший их успех. Прежде всего они должны отправить спартанского полководца, который возьмет на себя оборону Сиракуз. Также им следует возобновить военные действия в Аттике; по его мнению, лучший способ это сделать – захватить Декелею – стратегический пункт в древней Аттике, откуда спартанцы смогут отрезать афинян от продовольственного снабжения и серебряных рудников. Спартанцы согласились и начали действовать.

Никий тем временем оттеснил сиракузцев в черту города и приказал войскам строить вокруг стену, чтобы отрезать Сиракузы от окружающей территории. Ему лучше было бы немедленно атаковать, но такие действия были не в его характере. Его коллега Ламах, с самого начала требовавший немедленной атаки на Сиракузы, был убит в бою, и не осталось никого, способного внести требования реальной жизни в эту военную кампанию. Тем временем спартанский военачальник Гилипп высадился на западе Сицилии с небольшим отрядом. Он проигнорировал слухи о полном окружении Сиракуз и выступил на восток, по пути собирая местные силы. Никий не сумел помешать ему войти в Сиракузы, и с этого момента судьба экспедиционных сил афинян была решена. Афиняне были вытеснены с Эпипол, и оказалось, что теперь они, находясь в базовом лагере к югу от большой гавани, должны опасаться окружения и осады.