История средневековой философии

Будучи свободной, сотворенная воля имеет обязанности. Онтологическим основанием обязанности выступает зависимость твари от святой, благой и всемогущей божественной воли. Но, хотя все творения зависят от Бога, явно бессмысленно говорить об обязанности применительно к творениям, которые действуют чисто интуитивно и несвободно. Обязанность возникает при соприкосновении сотворенной свободной воли с божественной волей. Оккам говорит об этом достаточно ясно. "В силу самого того факта, что Бог волит нечто, это нечто должно быть совершено…"[453]. Конечно, Оккам не думает, что божественная воля выражает просто могущество. Ибо Бог, как он постигается посредством веры, есть не только бесконечное могущество, но также бесконечная благость и бесконечная святость. Если, следовательно, представлять себе Бога таким, как он постигается посредством веры, то отсюда по определению следует, что все, что Бог волит, является благим и все, что Бог повелевает, является правильным. В то же время Оккам стремится избежать впечатления, будто божественная воля каким-то образом детерминирована - например, вечными нормами, с которыми Бог вынужден согласовывать свою волю. "Обязанность не имеет отношения к Богу, поскольку он совершенно не обязан что-то делать"[454]. Следовательно, Оккам представляет божественную волю скорее как предельный источник норм, нежели как нечто подчиненное нормам, которые имеют силу самостоятельно.

Этический авторитаризм Оккама предполагает такое понятие Бога, которое, с его точки зрения, превышает возможности философского доказательства. Вероятно, он думает, что оно соответствует христианскому моральному сознанию, поскольку последнее больше заботит осуществление Божьей воли, нежели преследование таких целей, как самореализация или счастье. Если христианин действительно ищет вечного счастья, он делает это потому, что достижение его предписывается Божьей волей. Предельной нормой для христианина является, таким образом, божественная воля.

Если бы Оккам полагал, что моральные предписания зависят исключительно и единственно от произвольного выбора Бога, ему пришлось бы утверждать, что человек может знать, что он должен или не должен делать, только благодаря божественному откровению. Но фактически он часто апеллирует к "правильному разумению" как норме нравственности. Правда, человек может ошибочно думать, что поступок хорош, тогда как на самом деле тот плох. И хотя он, возможно, ответствен за свое неведение, в его неведении может и не быть его собственной вины. Значит, человек морально обязан следовать собственной совести. "Сотворенная воля, которая следует непреодолимо заблуждающейся совести, есть праведная воля"[455]. Однако хотя человек может ошибаться, он может выносить и правильные суждения. Другими словами, человеческий разум способен различать между праведным и неправедным. Возникает вопрос: как примирить это убеждение с точкой зрения, согласно которой божественная воля есть предельная норма нравственности?

Следует провести различение, довольно важное для понимания теории Оккама. Подобно Скоту, он утверждает, что благодаря своему "абсолютному" могуществу Бог может сделать все, что не заключает в себе противоречия. Поскольку Оккам не видит противоречия в повелении Бога, требующего, чтобы один человек убил другого или чтобы кто-то совершил прелюбодеяние, он утверждает, что благодаря своему абсолютному могуществу (potentia absoluta) Бог мог бы повелеть то, что он фактически запретил. И если бы он это сделал, соответствующие поступки были бы хорошими и похвальными. Однако фактически Бог создал человека таким образом, что определенные поступки вредны для человеческой природы и человеческого общества. Таким образом, рациональная этика возможна. И Бог благодаря его potentia ordmata (могуществу, рассматриваемому в связи с его действительной творческой активностью) велит, чтобы человек следовал предписаниям "правильного разумения". Хотя, вообще говоря, Бог мог бы повелеть совершить действия, которые, как мы знаем, на самом деле запрещены, но фактически он установил определенный моральный порядок, а разум может в какой-то мере распознать его содержание.