Люди Средневековья заботились о своей красоте не менее, чем мы теперь. Косметика с древности была в употреблении у женщин. Немало внимания уделялось и волосам. В раннем Средневековье мужчины носили короткие, стриженные под горшок волосы, усы и бороду. Длинные волосы были привилегией, как мы помним, франкских королей из династии Меровингов. С IX в. бороды стали брить, но в XII в. одновременно с удлинением одежды появилась мода на длинные волосы, нередко, несмотря на гнев проповедников, завитые, и длинные бороды. Впрочем, к концу ХII в., видимо в связи с распространением закрытого шлема, бороды стали сбривать, а волосы стричь коротко, оставляя спереди челку. Женщины заплетали косы. С ХIII в. девушки стали носить распущенные по плечам волосы, замужние дамы убирали их под головной убор, причем те волосы, которые могли выбиваться из-под шляпы или платка, сбривали.
Может быть из-за этого бритья волос обязательным признаком женской красоты являлись большие выпуклые лбы. Вообще, идеал женской красоты — блондинка с голубыми глазами (в рыцарских романах темноглазыми и темноволосыми могут быть только служанки, а не знатные дамы), стройная, с нежной белой кожей, легким румянцем и яркими губами. Стройным голубоглазым блондином должен был быть и красивый мужчина, причем ему полагалось быть сильным, хорошо сложенным — не забудем, что доспехи весили немало.
Красота должна была соседствовать с чистотой. Существует широко распространенное мнение, что в Средние века не мылись. Это неверно; хотя число общественных бань, по сравнению с Античностью, резко уменьшилось в раннее Средневековье, в XII в. они снова стали распространяться. Возможно, это связано с возрождением представлений о ценности земной красоты. Но и помимо таких бань мылись достаточно часто. В деревнях обычные сельские бани были всегда, в замках и городских домах мылись в больших деревянных бадьях в отдельной комнате-чулане либо в большой общей комнате.
Идеал человеческой красоты, о котором мы говорили выше — рыцарский идеал, не слишком распространенный в других сословиях. Точно так же привилегией рыцарства была и оставалась рыцарская любовь. Свод правил должного поведения рыцарства назывался КУРТУА́ЗИЕЙ. Любовь между членами аристократического сословия отличалась особыми, прямо-таки ритуальными правилами. Рыцарь должен был выполнять все приказы своей дамы, служить ей как вассал своему сеньору. Вообще, обычаи куртуазной любви сходны с феодальными обычаями. Когда рыцарь давал своей даме обет быть верным ей, то это было почти то же самое, что и присяга верности сеньору. Когда он брал ее за руку, это являлось не просто знаком нежности, но повторением жеста, сопровождавшего присягу — вложение вассалом рук в руки сеньора.
Рыцарская куртуазная любовь, любовь-поклонение не вполне соответствовала жизненной практике — мы помним, что рыцари нередко поколачивали своих жен, — но оставалась идеалом отношения к женщине. Однако подобные взаимоотношения мужчин и женщин считались обязательными только для аристократии. Автор XII в. Андрей Капеллан писал в своем трактате «О любви», что только знатнейшие и знатные имеют достаточно свободного времени и богатства, чтобы предаваться куртуазной любви, «плебеи» же — к ним Андрей Капеллан относил богатых горожан, купцов и патрициев — погружены в свои заботы, но у них может оставаться достаточно времени на любовь, исключительно, впрочем, в своем кругу. Все же остальные, занятые трудами, попросту не могут любить так, как это предписано рыцарскими законами.
Часть 5. ОСЕНЬ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Голландский историк XX в. Йохан Хёйзинга назвал одну из самых знаменитых своих книг «Осень Средневековья». В ней он описал XIV—XV вв. в Западной Европе как эпоху пышного и прекрасного отцветания средневековой культуры, как эпоху, завершающую Средние века. Это красивое определение привилось в исторической науке. Воспользуемся им и мы.
ГЛАВА 5.1. КРИЗИС XIV ВЕКА
В XIV в. Европу потряс мощный кризис. Он расшатал прежние устои общества и изменил привычную картину мира, породил глубокие перемены в религии, политике, экономике, народонаселении. Рушились человеческие связи, менялось отношение к Богу.