Читаем История средних веков полностью

 Потусторонний мир, с которым при жизни может встретиться верующий, — не одни бесы. Человека посещают ангелы, он встречается с самим Христом, в трудный момент жизни его может выручить заступница за тех, кто Ей поклоняется, — Богоматерь. Молитвы, обращенные к святым, посещения их гробниц помогают, как тогда верили, больным, убогим и несчастным. Святых было много, и нуждающиеся в их заступничестве «находили» все новых. Со временем произошла своеобразная «специализация» святых: один покровительствовал виноделию, другая избавляла от мышей, третий исцелял от горячки. От святого, которому оказывали почтение и приносили дары, ожидали помощи, а в случаях, когда он медлил со своими благодеяниями (например, не посылал дожди, чтобы избавить поля от засухи, и т.п.), верующие пытались принудить его, грозили отказать ему в уважении и даже выставляли его изображение вон из храма. К усыпальницам наиболее популярных святых устраивали паломничества: оставив свои семьи и все повседневные занятия, верующие собирались группами и отправлялись в Испанию, к могиле святого Иакова, или к Гробу Господню в Иерусалиме. Целью паломничества англичан была гробница святого мученика Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского.

Мы видим, что с силами потустороннего мира, как высшими, так и нечистыми, люди вступали в частое соприкосновение.

Поэтому уже не кажется столь удивительным, что между обоими мирами могла возникнуть переписка. Время от времени, как рассказывали, с небес падали письма, в руках умерших появлялись документы, удостоверявшие их посмертную волю, а в одном письме, адресованном бесами духовенству, они благодарили священников за то, что те так плохо заботятся о спасении своих подопечных, — в результате души умерших верующих все без исключения попадают в лапы бесов.

Питаемая верой необузданная фантазия действительно удваивала мир. Наряду с Богом, Его Матерью, ангелами и святыми люди соприкасались, по их убеждению, с душами и призраками умерших.

Фантазия служила питательной почвой для средневекового искусства, основные темы которого — изображение божества. В обществе, в котором большинство людей оставалось неграмотными, живопись и скульптура служили важнейшими средствами религиозного воспитания и воздействия церкви на сознание и чувства верующих.


Мир символов

 Храмы украшали не одними только статуями Бога и святых, но и изображениями диковинных зверей и растений. Дело в том, что любое живое существо, будь то человек, зверь или птица, и многие предметы, от цветов до камней, можно было рассматривать не с одной только внешней, зримой стороны, — в них находили еще и потаенный смысл. Например, роза — цветок, но вместе с тем в восприятии средневекового человека она означала нравственную чистоту, святость, т.е. служила символом этих духовных качеств. Созерцая розу, верующий переходил от зримого образа цветка к понятию божественного. Два средневековых французских поэта пишут «Роман о розе», в котором цветущий сад превращается в религиозное понятие, а Данте, пройдя все круги загробного мира, возвышается в финале своей «Божественной комедии» до Райской розы — символа Бога.

Богословы выработали метод «многосмысленного толкования» священных текстов. В Ветхом Завете повествуется об истории евреев. Но этот же текст ученые люди читали не как исторический, а как иносказание, находя в нем иной, потаенный смысл: с их точки зрения, в Библии уже предвосхищаются новозаветные события — факты жизни Христа. И вместе с тем в тех же текстах ученые толкователи находили прообраз истории церкви.

Многие из таких потаенных смыслов-символов были недоступны пониманию непосвященных. Так, в распространенных в ту эпоху нравоучительных рассказах, которые включались в проповедь (эта глава и начинается с изложения такого повествования), повествуется о всякого рода происшествиях, подчас чудесных и занимательных. Многие из этих «примеров» сопровождаются «моральным толкованием»: в нем раскрывается высший смысл происшествия, и оказывается, что это только внешне в повествовании речь шла о каком-то грешнике и его судьбе, а в высшем смысле имеются в виду церковь и сам Христос.

По выражению современного историка, люди в Средние века жили в «лесу символов», любое явление могло быть истолковано ими как некий знак, означавший какое-либо моральное или религиозное качество.


Художественная фантазия

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза