В произведениях искусства можно увидеть, сколь неистощима была фантазия людей того времени. Достаточно перелистать украшенные рисунками религиозные книги. Разрисовывавшие их монахи вводят нас в причудливый мир, в котором звери и птицы ведут себя подобно людям: охотятся и пляшут, участвуют в похоронных процессиях и судебных заседаниях, играют на музыкальных инструментах и сражаются, проповедуют и пируют. Нельзя не заметить, что, изображая все эти сказочные существа, художники испытывают радость и удовлетворение. Рисунки свидетельствуют не только о богатстве воображения их создателей, — они в какой-то мере отражают взгляд средневековых людей на мир, в котором они жили. Нередко встречаются изображения странных существ — безголовых людей с глазами на груди, или полулюдей-полузверей. Человек спит, задрав ногу с огромной ступней, которой он как зонтом заслоняется от солнца. Что это за рисунки? Какая сила побуждала все вновь обращаться к сказочным образам и украшать поля рукописей вполне серьезного содержания такими странными и ни на что не похожими изображениями? Из каких источников питалась фантазия художников?
Жители Запада были знакомы лишь со странами, где они обитали. Остальной мир был им неведом, и страны за его пределами они представляли себе, исходя из случайных и разрозненных известий, по большей части совершенно баснословных. Их воображение рисовало эти земли не по образу и подобию стран, ими занимаемых, а по контрасту. В реальной жизни голодно, нужно трудиться и повиноваться законам государей и заповедям церкви, — воображаемые неведомые земли — это страны изобилия и неограниченной свободы. В сказочной стране
Короче говоря, фантазия европейцев населяла далекие земли всем тем, чего не было и быть не могло в действительности. Воображаемый мир строился как полная противоположность миру реальному, как мир наизнанку. Мечты людей восполняли их суровую и убогую жизнь. При этом они верили, что такие счастливые страны — вовсе не плод их фантазии, что они где-то существуют и что до них даже возможно добраться.
В XII в. стало известно о «Послании священника Иоанна», который якобы правил в Индии. В то время между светской властью императоров и королей с одной стороны и духовной властью пап с другой продолжалась ожесточенная борьба за верховенство, а «священник Иоанн», как утверждалось в «послании», счастливо объединял в своих руках обе власти. «Послание», в котором перечисляются его несметные богатства, конечно, было подделкой. Но это одна из таких подделок, изучение которых, как уже раньше было сказано, помогает историку понять умонастроения людей той эпохи.
Характер фантазий, которые прививаются и распространяются в обществе, по-своему выражает заботы и надежды людей. Свои чаянья средневековые люди связывали не только с дальними землями, но и с будущим. Правда, как мы знаем, надежды переплетались со страхами. Ведь ожидали и установления тысячелетнего царства Божьего на земле, и Страшного суда, который воспоследует в «конце времен». Вместе с тем массы людей возлагали свои упования на доброго и справедливого монарха, который в будущем покончит с общественной несправедливостью. В народе была жива вера в то, что справедливый государь ждет своего часа, пребывая во сне в какой-то горе; в свой час он пробудится и установит порядок и благоденствие. В Германии так думали о Фридрихе Барбароссе, хотя при своей жизни, казалось бы, он не давал крестьянам никаких оснований для того, чтобы видеть в нем народного героя.
В разные эпохи люди видят неодинаковые сны и относятся к ним так, как диктует им их культура. В средневековой литературе упоминается огромное количество снов, их содержание разнообразно, но то, что их объединяет, и то ради чего они упоминаются, заключается в следующем: они вещие, и все увиденное во сне так или иначе сбывается. Как и в других культурах прошлого, сны — это одно из средств заглянуть в будущее. Другими средствами были гадания и предсказания. Люди верили во всякого рода приметы. АСТРОЛОГИ, наблюдавшие звездное небо и следившие за расположением светил, составляли гороскопы, в которых по сочетанию звезд и созвездий определяли судьбу человека.